Дмитрий Ольшанский интересно написало поводу перспектив. Очевидных для всех кто хоть на грамм в теме перспектив.
Сладкие обещания борцов за свободу России известны.
Они – это как рекламный щит на заборе какой-нибудь стройки: там непременно покажут идеальный пейзаж, и вокруг готового здания будет вечное лето и солнце, велосипеды, качели, влюблённые пары, словно бы и нет на свете ни грязи, ни зимы. Так и тут. Стоит только вывести на улицу миллион человек и поменять власть, как волшебным образом образуются самые честные выборы, независимый суд, неприкосновенность как собственности, так и человека со всеми его правами, любезная и обходительная полиция, мир, дружба, деньги и счастье. Будем жить как в Швейцарии. Будем жить как в Австралии.
И, несомненно, для человека молодого и простодушного эта картинка выглядит убедительной. Но того, кто уже знает разницу между благими пожеланиями и реальностью, терзают смутные сомнения. Так ли блестяще всё сложится? А если внезапно что-то пойдёт не так? Отвернёмся от рекламы с качелями и улыбками – и попробуем представить то, чему лучше бы никогда не сбываться.
2.
Первым следствием «свободы» в России станет драка за власть.
Волчья драка – и вовсе не тех очаровательных людей на велосипедах, которые склонны мечтать о честности и достоинстве, а закалённых интригами и уголовными делами управленцев второго и третьего ряда, которых мы сейчас редко видим, и на которых, главное, вовсе не смотрим. Люди на велосипедах в процессе этой схватки будут в лучшем случае изгнаны из России целыми, но сильно обиженными.
В следующей серии нас ждёт стремительная – как то было и тридцать лет назад, но теперь уже в большем масштабе, – разморозка военных и территориальных конфликтов на окраинах и границах России. Приднестровские, крымские, донецкие, минские, курильские, осетинские, абхазские, карабахские драмы разнообразят нашу жизнь потоками крови, беженцами, военным озверением, унижением отступления и сдачи или жестокой ценой необходимых побед. Вопреки мнимо солнечному будущему, окажется, что во внешнем мире у нас друзей нет, а есть враги и конкуренты, и они не замедлят воспользоваться неопределённостью и неуверенностью Москвы, чтобы попробовать рассчитаться за свои прежние неудачи.
Далее, мы увидим заинтересованное, хищное оживление бандитизма. Нет, не того скучного, казённого бандитизма, когда так называемые хозяйственные субъекты, привлекая на свою сторону людей в погонах, воюют арестами и судами, – а настоящего, уличного, с пальбой, пытками утюгом и трупами, закопанными в ближайшем лесу. Начнётся новая делёжка того пирога, который как будто бы давно поделен, – и частью этого угощения станут, конечно же, благополучные обыватели, которых удобно грабить, пока государство растеряно и выясняет, как же ему дальше жить.
Далее, нам придётся иметь дело с возвращением в нашу жизнь Кавказа. Революционные перемены неизбежно отзовутся и там попыткой иначе решить вопрос о власти, о старых обидах и кровной мести, о получателях денег – или, что более вероятно, о необходимости чем-то восполнить этих денег отсутствие, что гарантированно приведёт на те земли комиссаров из террористических обкомов с кошельками и бомбами, и мы снова узнаем, что это такое, когда всё взрывается и горит, и надо отправлять армию, чтобы остановить этот ренессанс халифатчиков, а отправлять её – значит, готовиться к потоку, как это принято называть в той среде, двухсотых.
Но и это ещё не всё. Дело в том, что за войнами, бандитами, террористами и кремлёвскими драками – непременно пойдёт и распад хозяйства, экономический хаос и нищета. Откроется простая истина: вопреки сладким пропагандистам, рассказывающим, что инвестиции и успех возникнут там, где есть свобода, окажется, что деньгам – увы и ах – наплевать на свободу. Деньги любят предсказуемость. Деньги любят тишину. А когда её нет – всякий, кому есть что терять, торопится собрать свои заначки, закрыть лавочку и уехать куда подальше. Но есть и хорошие новости. Освобождённые граждане, как и встарь, смогут продавать свои вещи и обменивать их на еду прямо на улице – и никто не станет требовать от них унылых разрешительных бумажек. Как хочешь, так и выживай – чем это не право на поиски счастья, то самое, о котором и американская конституция говорила. Но лучше бы его, счастье, таким способом не искать.
Впрочем, даже и самые большие несчастья не продолжаются бесконечно. И, после эпохи хаоса, распада и кровавого безобразия – с утратой людей, регионов, имущества и всех надежд, – придёт какой-нибудь суровый, но относительно справедливый человек с криминальной биографией, но обаятельным взглядом, – и соберёт в кулаке то, что останется от России. И тех, кто останется, – и кому будет стыдно и горько думать про обещания свободной жизни с велосипедами, качелями, выборами и мирным торжеством всех хороших людей над плохими. Мы окажется примерно там же, где были когда-то раньше, – но с огромными жертвами. Много ли в этом смысла?
Не спрашивайте.
3.
Единственная мораль, которую стоило бы извлечь из логики резких перемен и революций в нашем отечестве – но это заведомо не будет сделано наивными и восторженными людьми, – может быть сформулирована буквально в нескольких словах.
Жизнь не сводится к вам.
Жизнь в большой стране с тяжёлой историей и сложным настоящим – состоит из множества связей и судеб, из хитросплетения интересов и типажей, где есть и полицейские, и прокуроры, и чиновники всевозможных администраций, великих и малых, и ветераны боевых действий, и владельцы металлургических заводов, и владельцы бензоколонок и автомоек, и охранники этих бензоколонок и автомоек, и скрытые за горами абреки, и националисты соседних народов, и джеймсбонды недружественных держав, и банальные тюремные громилы, и ещё бесконечное количество трудных и опасных людей, пришедших в этот мир вовсе не для того, чтобы качаться на качелях и ездить на велосипеде.
И наша единственная возможность сделать так, чтобы они не убили друг друга и нас заодно, чтобы завтрашний день был получше сегодняшнего, а государство не взорвалось пока что немыслимыми, к счастью, конфликтами вокруг длинного рубля и короткого ствола, – действовать постепенно, действовать осторожно.
Тогда – и только тогда – есть шанс, что само течение времени и медленная гуманизация, этакое оседание граждан в рутине, образование и прогресс, сытость и тишина, долгий мир и безопасность – сделают своё дело, и мы обнаружим себя в другом обществе, пусть и не том, о котором мечтают революционеры, и всё-таки недурном. Правда, к этому времени у нас возникнут иные проблемы.
А можно ли разгонять митинги роботов? Свободу роботам!
