Друг мой Аннушка, я сама про себя ведаю, что порой будто слон в посудной лавке. Прости. Плохо ответила. Я ж и на самом деле миссис Даутфайер, как есть. Ну токмо не мужик.
Фильм-то смотрела, нет?
А я тебе что показать хочу, слышь-ка, уж третий день без передыху всем скопом слушаем. Всё с того пошло, что молодняк наш съехался. Дай им Бог, конечно, но, бл@дь, 7литровую кастрюлю окрошки который день подряд готовить я уж как-то и не тяну. А, не туды полезла. Да! Про конкурс. Подружка племянникова на конкурс собралась, и давай они меня терзать: переделай песню. Хочу с другими словами. А как это кстати в заявке обозвать? Так-то переделка чего-либо пародией зовётся, но пародия это смешное, а она хочет серьёзное чтоб было. Шарили-шарили, ничего окромя ремейк боле не надыбали. О, и опять же не в том дело, чтой-то я путаюсь.
А дело, дитя моё, в самой песне. Морская дворовая романтика, вроде б и ничё таково. Но история! Слышь, первоначальные слова написала Вера Инбер, потом оно крутилось, и кто чего хотел, тот того и дописывал. А уж кто её токмо не пел: и великие, и невеликие. переслушали всех, чьи записи есть. И все сошлись, что лучшее исполнение это вот, что щас поставлю. Племянник говорит, шо великое дело аранжировка.
Дитя моё, вот когда-то я приглашала вроде ж бы поговорить об определённых песнях, как о мини-пиесах. И конкретно в этой драматургия от и до: завязка, развитие действия, кульминация, развязка. И клип потрясный соорудили. Меня аж штырит от восторга.)) Глянь, ну отпадно ж!
Доброго времени суток.
АГЛАЮШКА, клип "Девушка из Нагасаки" хорош во всех отношениях
- там и видеоряд хорошо сделан, и спела Джемма Халид тоже очень хорошо.
А романс "моя маленькая" на втором ролике просто замечательный.
Спасибо).
когда речь идёт о предательстве, то думается, что предаёшь не какие-то идеалы, а конкретных людей, которые варятся в том же компоте.
Во-о-т). Речь именно о конкретных людях. И тут начинает работать совсем другая смысловая составляющая. Слово пре-дать, пре-дал имеет корень "дать", а предлог "пре" - это превосходная степень.
То есть, ДАТЬ нечто ПРЕкрасное, ПРЕмудрое, ПРЕвосходное.
Соответственно, слово "не предать" - значит не дать ничего прекрасного и превосходного.
И представьте, один даёт прекрасное, превосходное, а второй только подсасывает, тогда первому надоедает подпитывать без толку, он разворачивается и уходит, а второй-вторая кричит - ты меня предал! Ну да, считает первый, я тебЕ ПРЕдал уже достаточно ПРЕкрасного, теперь давай сам-сама. А тот(та) всё переживает, что больше не дают, и кричит - а я тебя не предам!
Вот именно, отвечает первый - ты мне ничего НЕ преДАЛ, только высасывал, посему я присоски аккуратно отцепил и давай разойдёмся с миром.
Вот почему символ инь-янь выглядит именно так, как все его привыкли видеть, только он не плоский, а объёмный, вроде шара, и обе половины инь и янь дышат вроде как через трубочку друг другом, поскольку процесс отдачи ПРЕкрасного должен быть взаимным - это как постоянный обмен дыханием, вдох-выдох.
В этом и есть ПРЕмудрость, дорогие дамы).
клип "Девушка из Нагасаки" хорош во всех отношениях
- там и видеоряд хорошо сделан, и спела Джемма Халид тоже очень хорошо.
Вот и ладно, вот и другу моему Аннушке, гляжу понравилось.) А я под это дело, взяла вот да перечла "Три возраста Окини-сан", да "Штабс-капитан Рыбников". Как одно другое всёштаки тянет: вроде б с песни дворово-романтической началось, а Куприным завершилось.
Ты, свет мой, как-то попрекнул меня, что я, дескать, страсти-мордасти развожу тут: и всё у меня трагедии, да драмы, да такое прочее. Я тогда задумалась, потому как только болван не задумывается об правильности своих действий. Но пришла вот к чему: меня притягивает всё, в чём есть драматургия и динамика. Вот взять "Три возраста Окини-сан". Не могу сказать, что вот безумно мне нравится сия книга. Но
я горюю всякий раз, как вспоминаю об ней, над судьбой адмирала Коковцева. И самое моё любимое там место и есть одно из самых трагических. И одно из самых стремительных. Когда в битве при Цусиме гибнут два сына Коковцева. Мичман Георгий Коковцев на крейсере "Ослябя" и сын от японки Иитиро Кокоцу, что был артиллерийским офицером на японском крейсере "Идзуми".
В момент битвы сам-то адмирал Коковцев про второго сына не знал, что он на "Идзуми", и сам призывал стрелять по крейсеру, и "Ослябя" с "Идзуми" расстреливали друг друга, и стреляли из носовых орудий как раз Георгий и Иитиро.
Вот не могу просто, чтоб отказать себе в удовольствии процитировать. Втайне думаю: вдруг ещё кому покажется интересным, да возьмёт человек и прочтёт книгу, ежели раньше не читал.
"Коковцев с особой ненавистью следил за крейсером «Идзуми», и эту ненависть разделяли сигнальщики на мостике:
– С утра пристал словно банный лист и не отлипнет… Во, гадье какое! Всыпать бы ему соли под кормушку…
Слева по борту двигался «Ослябя», а там, укрывшись под накатом башенной брони, плыл в сражение его сын, его кровь, его мозг, его характер… «Господи, спаси и помилуй Георгия!»
… прильнув к боевой щели, Коковцев видел, как быстро разгорается пожар над «Ослябей», а его первая башня, в которой замурован мичман Георгий Коковцев, высаживала по кораблям Того снаряд за снарядом… Было страшно!
– Боже праведный, что я скажу Ольге… что?
«Ослябя» умирал. Но умирал героической смертью. Как и знаменитый инок Ослябя, павший в битве на поле Куликовом.
«Ослябя» нес красно-синий флаг «како» – «Не могу управляться!». Но в ту же секунду пламя спалило фалы, сигнал бедствия исчез в пламени. Продолжая стрелять, броненосец выкатился прочь из кильватера, его борта были разворочены, огонь бушевал на уровне мачт, носом он оседал в море по самые клюзы. При таком дифференте «Ослябя» начал ложиться на левый борт, как бы в предсмертном изнеможении. Его трубы поливали холодные волны густейшим и черным дымом, а люди, подобно букашкам, сыпались в море… Все это Коковцев наблюдал своими глазами, а в мозгу пульсировала одинокая мысль:
– Но что я скажу Ольге? что я скажу? что?..
Носовая башня мичмана Коковцева изрыгнула последний залп.
Этот залп – последний! – пришелся уже прямо в воду.
Правый винт броненосца еще вращался, с ненасытной яростью рассекая задымленный воздух. Из кормовых кингстонов «Осляби» вдруг выбило чудовищный водяной фонтан – так высоко, будто заработал петергофский «Самсон», извергающий воду из разодранной пасти льва! Это был конец… К месту гибели броненосца спешили «Бравый», «Буйный» и «Быстрый», за ними торопился буксир «Свирь»; они стали выхватывать людей из воды, реверсируя машинами то вперед, то назад, чтобы сбить пристрелку японцев по этому скоплению погибающих людей и кораблей, их спасающих… «Туда лучше не смотреть! Спасут ли они сына?»".
И потом только услышит он от Окини-сан:"Твой старший сын погиб не на "Ослябе", твой старший сын погиб на "Идзуми".
