прошу прощения, сбой.

Он свободно разговаривал по английски, апольский выучил лишь для того, чтобы читать каких-то польских поэтов в подлиннике, без перевода. Он зачитывался Брэдбери. Опять же, в подлиннике. Говорил, что русские переводчики примитвизируют этого божественного автора.

То существо, которое внешне на него было похоже, но уже им не являлось, я возненавидел до глубины души пятнадцатилетнего зелёного эгоиста. Прости меня, папа, за это. Я так много могу тебе сейчас рассказать, и про войну, и про жизнь, и про внучат, котрых ты никогда не видел. Но весь мой рассказ - это подкрашивание золотой краской букв на твоём памятнике. И мне уже никогда не проехаться у тебя на плечах. Наверное, ты видишь меня оттуда. Всё видишь.

Да, ещё. Я разбираю твои записи. У тебя правая рука ещё действовала худо-бедно, и ты что-то часами сооружал с помощью авторучки на обрывках сигаретных пачек, старых конвертах, полях прошлогодних газет и прочей рухляди. А когда мама приносила тебе читсые красивые общие тертади, ты швырял их на пол. И упорно разглаживал очередной замызганный клочок, чтобы вонзить в него свою ручку.

Я собрал эти клочки. Целый большой баул. Что-то перевёл с твоего языка на обычный русский, что-то ещё ждёт перевода. Ты мечтал напечатать свои стихи. Но не сложилось. Сейчас они не сохранились, к сожалению. Но я могу опубликовать что-то из твоего позднего творчества, из того самого баула.

А прямо вот здесь. На этом самом форуме. Спасибо, пап, что ты у меня был.

"Шмели

Эпиграф: "Жук полез на куст бузины… Такой грозы он ещё не видал. Молний было слишком много. Звёзды не висели неподвижно на небе, как у жука на родине…»

К. Паустовский. Похождения жука – носорога: солдатская сказка. Собрание сочинений в 7 т. –М. Художественная литература, 1969.

Мать – «домашняя» жена. Родила дочерей.
И сына. Война. В деревне Суравцы, близ Рязани.
Бедная – и в Бресте на ящиках, и в Хабаровске на ящиках.
Тихая, гордая и честолюбивая она.
Отец. Капитан, майор, подполковник.
В Польше. Ковры, квартиры. В Польше беда.
Потом бежал – и в партизаны.
На войне таяли девушки и парни.
А в Суравцах работали жёны-матери.
А я – музыкант, переводчик и доцент. Теперь – пенсионер.
Учусь у логопеда Романовой. Примерно столяр-переплётчик.
Курю, хотя врачи - категорически: «Не курить!» Да и ладно.
И писатель – «На дороге», «Зубы», «Уссури», «Куст», «Чернышов», «Раз притопать», и – «Шмели», «Шмели»…

Мой отец после работы часами сидел в библиотеке - читал научные труды по психиатрии и писал научные труды. Он был сильным психиатром и к нему на Украину приезжали даже из Сибири пациенты.
Много чужого горя тащил он на своих плечах, вот и сломало его. Он не пил, но курил, хотя мама прятала сигареты как могла. Курил, а с сердцем плохо было.

Я хочу спросить вас, как вы там? Новости приходят самые ужасные... Сколько ж ракет вы ещё сможете выдержать? И заметьте - лишь только Израиль хоть чуть-чуть поддержал Россию, тут же , как по заказу два зверских убийства, ну вам не надо уточнять, каких, и на палестинской стороне, и на израильской, и начало очередной войны. Если вы после этого скажете что мартышка по кличке Ебама ни в чём не виновата, я сьем свою панамку)))