Расстрелять, не накормив тортиками пражскими!
От селедки отлучить, от пюре со спаржею!
Колбасу и карбонат спрятать под замок!
Шобы не трындела Ленка - ей в роток платок!))))
Кто-то, насколько я помню, писать собирался без рифмы!
Можно без рифмы, да, собственно, и без размера бы можно -
Только скакнёт тут же слово на эти страницы: "Верлибры!"
Как-то отвертится братия от обвиненья в заумстве?
Также возможно использовать принцип "как слышим - так пишем",
Выдать шедевр задушевный на чистом олбанском наречьи -
Но и олбанский не скроет умов под стихи заострённых,
Выдаст скорее, подобно тому, как преступника - "феня".
Так что никак вам искусственно от комиссара не скрыться!
Выход я вижу один, но и он непригоден - тупейте...
Можно тупеть никотином, а лучше тупеется водкой,
Самый же быстрый и правильный способ - читать графоманов.
"Белый и вольный", летит мой стишок над полями,
осень в Лопатино, гуси спешат к водопою,
утром ядрёным, как только я ставни открою,
"хокку" въезжает на "танке", а я ем салями...
))
Разве поэты читают чужие стихи?
Будет в Лопатино снег или сразу же в лето?
Встала графиня с колен у пруда? Где котлеты?
НиНа, скажите, куда подевался танкист?
"Хокку" у "танка" немного в пути заржавело,
так что танкисту бы маслица хоть на глоток,
вишь, "рубаями" как машет (знать, рифма "заела"),
глазом "стреляет", и лишь разевает роток.
В половине второго
Начинается снова,
То галдёжь, то гулянка,
То лихой мордобой!
Жизни новый виток погружается в пьянку,
И всегда по утрам непременный отстой!
А кого же винить в недостатках пределов,
И отсутствии черт, до которых идти?
Мы, как черви ползём,ну а жизнь пролетела,
И не видим мы радости в этом пути!
И опять на часах половина второго.
Может, выкинуть их и всё снова начать?
Но усохли мозги и потеряно слово,
Чтоб людей, как друзей научиться встречать...
