Она была на диво хороша, Искусственная Ёлочка в витрине. Её макушку гордо украшал Петух, как символ года златокрылый. Обвешанная стильной мишурой, Считалась на витрине – иностранкой. Её сюда поставили зимой, У ног её – коробочки-подарки. А за окном, в декабрьскую метель, Живые ёлки люди раскупали. Кривую, покосившуюся Ель Не брали, бормотали: «Ёли-пали…» Она стояла тихо под окном, Несмело наблюдала за витриной, Пока сестёр собрали вечерком И увезли грохочущей машиной. И вот они остались тет-а-тет, Искусственная Ёлочка и Ёлка. Красавица воскликнула: «Привет! Что приуныла? На снегу неловко?» А Ёлка всё смотрела на неё: «Какая ты нарядная, сестричка!», Но Ёлочка ответила: «Алё! Мы не в родстве!» И отвернула личико. Ах, супермаркет, шумный магазин! Под Новый год – чем только не торгуют. «Какая ёлочка! Прикупим, сын?» «Не эту. Я хочу вон ту, живую!..» Шарами пучит Ёлочка глаза, И замер Петушок от удивленья: «Не понял я, что сын отцу сказал? Чудное подрастает поколенье!..»