Не поэт-не художник однажды увидел над крышами
свой платок носовой и себя самого изнутри,
а изнанка такая, аж страшно, НО! как же так вышло-то?
Нет уюта в желудке, пора звать на помощь 0-3.

Заказать виноградных улиток в палату сектантскую,
чтоб совсем без ушей уловить их стремительный бег,
и без глаз, шаря ложкой пластмассовой, как бы в прострации,
нацедить словотворчество в утку – «аз есмь человек».

Пусть он слеп, пусть он глух, пусть латентный убивец и ябедник,
НО! он хочет кисель и кисельно струится строка,
ведь не зря санитар в белом-белом явился, как праведник,
чтобы утку сменить и кишки размотать до пупка.

А пупок у пиита какой-то ущербный и маленький,
пуповина застряла под плинтусом, как ни тяни,
хоть на кухне сидел в старых тапках в отсутствие валенок,
Оймякон – полюс холода всё заморозил внутри.

А в больничке тепло, щели ватой везде позатыканы,
в стены мягкие будет не страшно стучать головой,
Архитектор-дизайнер погладит пиита по тыковке
и, сморкнувшись в анамнез, промолвит – не стой под стрелой.