- Я давно хотел написать твой портрет. Помнишь, Ахматова в профиль? - язык говорящего немного заплетался. - Согласна ли ты мне позировать?

      Я смотрела на телефон, как будто оттуда должен был выскочить художник собственной персоной. Хотя, "выскочить" - это не о нём. Он мог выйти степенно, но одновременно мягко. Я вспомнила его располагающую улыбку и невольно сама улыбнулась. 

     Мы не виделись почти десять лет, но в телефоне с тех пор его номер сохранился. Странно, но я ничуть не удивилась звонку и отнеслась как к невинной шалости подвыпившего мужчины. Я знала о нём совсем немного, хотя однажды была на его выставке. Одна из его акварелей, подаренная мне,  с той поры настолько срослась с  интерьером, что я уже перестала замечать её.

- ... и судя по твоим рассказам, ты не будешь отпираться, что ты "не такая", - донёсся до меня обрывок фразы. Я, оказывается, давно перевела разговор в фоновый режим, переключившись на свои мысли.

- Э-э, а вот отсюда поподробнее, - бесцеремонно перебила я, чем, похоже, добавила масла в затухавший было огонь монолога. Аннушки, к слову, ба-альшие специалисты по маслу. И кое-кто из них клятвенно заверял, что вот со следующего учебного года уж точно запишется в изостудию. Ох уж эти Аннушки!

   Видимо, испугавшись отказа, собеседник поспешно заверил: "Можем просто попить чай". Самое главное было сказано, обоим стало легче, а я почему-то вспомнила свой удачный фотопортрет, сделанный в день рождения, в сорокапятилетие. Не картина маслом, но всё же. Только хотела подумать своё обычное:"А это мне надо?" - как услышала от него не дежурное "до свидания, пока", а "спасибо за то, что ты есть". Н-да...