http://tetya-valya.me/index.php?option=com_k2&view=item&id=9002:noski-v-polosochku

     Если какое-то слово зацепит меня, я стараюсь выжать из него максимум. Ничего странного - в моём мире слишком мало слов, произнесённых вслух, чтобы ими пренебрегать.

     Включаю "Мальчики-мажоры". Уже, наверное, в десятый раз. Общежитие и совсем не студенческий магнитофон - хороший, дорогой, стерео (не усмехайтесь) и с мощными колонками - словно театральные декорации, возникают откуда-то из памяти. Тридцать лет прошло, но я думала, что тебя будет найти легко - я знала твоего отца, знала, казалось бы, о тебе всё. И вот - на тебе: никакой информации о тебе в настоящем. После смерти твоего отца у меня осталась одна надежда - осмелиться и, трепеща от возможной встречи с  твоей матерью, посетить твой дом. Именно "посетить", потому что ... Потому что. 

   Мы сидим в старомодно обставленной комнатке, где со всех стен на меня смотришь ты. Вот ты с Г., а вот с Ч., вот в толпе узнаваемых людей с   глянцевых обложек. А вот ты с ребёнком на руках... судя по выражению лица, твой сын с раннего детства такой же упрямый. От одного только этого твоего взгляда девчонки теряли рассудок. А что я? Я просто... мы просто...

    ... Женщина, не утратившая блеска в глазах, но словно придавленная неимоверной усталостью, размеренным, лишенным эмоций голосом, как метроном, делит твою жизнь. Тик-так, институт. Тик-так, армия (странно, да?). Тик-так, продолжаем учиться. Тик-так, папины связи. Тик-так, Европа. Тик- глаза выдают волнение - мать твоего ребенка. Та-а-к. Тик ... что-то не так? Почему куда-то плывут стены, и больно дышать? Почему эта "железная леди" плачет?

Я никак не могла уснуть. Почему-то мне казалось, что если бы мы не послушались тогда  твоей матери, ты был бы жив. Я не позволила бы. Я бы не допустила... "Деточка, вы слишком высокого о себе мнения", - это голос из прошлого.

      "Тётушка, ничего что мы так поздно?"  - а это уже настоящее. Я надеюсь, что - настоящее. Я наливаю чай, любуясь счастливой парочкой. Какие же красивые у тебя глаза, Антон!