Идёт дождь. Я всегда тяжело переношу ломку погоды - меня ломает вместе с ней. Ветер высасывает из меня силы,  выкручивает и растягивает на дыбе боли. Надо встать, надо идти, но кто-то запеленал меня в плед, словно ребёнка. Неужели я опять плакала во сне? Я не люблю ночевать не дома. Не... Слишком много "не". 

     Ты надеваешь на меня наушники и включаешь для себя музыку: "Спи, еще рано...". Доверяюсь твоему голосу и проваливаюсь в противно чавкающую бездну. Ощущение нереальности и неопределенности.  И вот я уже не падаю, а пытаюсь совладать с неистовыми волнами штормящего моря. Надувной плот словно участвует в какой-то безжалостной игре на выживание. Качка изматывает меня, изводит своим упорством, я пытаюсь читать какую-то молитву  и - о чудо!  - меня выбрасывает на берег. На твёрдый берег. 

     - Ты как? -  доносится до меня сквозь сон, и я пытаюсь понять, почему не узнаю этот голос.

     - Я ...  

     Ты снова включаешь музыку, но теперь она звучит в наушниках. Твои руки настойчивы, они не чувствуют разницы между мной и гитарой, которой ты владеешь мастерски. Хорошо, пусть будет так. Я попытаюсь полюбить этих твоих полуголых длинноволосых мужиков, их визги, их безумные взгляды, это метание света и вой гитар. Я постараюсь привыкнуть к постоянно меняющейся погоде. Я постараюсь к тебе привыкнуть.

     Странное ощущение, какое бывает на грани сна и пробуждения, когда одновременно находишься в двух измерениях, заставило меня с ужасом открыть глаза: "Ты... чё?"

      Потом ты будешь целовать мои руки, смотреть на меня побитым щенком, просить прощения на французском и, кажется, на итальянском, оправдываться, что шутка получилась неудачной и сожалеешь об этом, что все равно дальше бы не зашло, что я, наконец-то, знала о друге, который ночует в соседней комнате. А я буду плакать и причитать: "Козлы, какие же вы все козлы".

     Нет, я не буду плакать.  Я просто ... Я просто встану, и, как ни в чём не бывало, скажу: "Мальчики, давайте репетировать дальше."