Замачивая тонны красной рыбы, зима поёт, возможно, мы могли бы немного ей подпеть, да что-нибудь такое лишённое надежды и покоя (зима сама себе сплошной покой), но это не для нас, махнём рукой, решив, что рыбы нам опять не хватит, посмотрим на восток, потом – на юг, хлебнём чайку, нагладим стрелки брюк, захлопнем дверь, толкнём «на автомате», и на работу пасынком полка…
Идут недели, месяцы, века, замёрзла рыба – стала глыбой льда, нам кажется, что это навсегда, зима поёт всё радостней, всё выше, срывается на крик, но мы не слышим, привыкнув слушать задом наперёд, и где-то здесь, на пятой части суши намаявшись, мы отрезаем уши и падаем на покрасневший лёд, в который вмёрзли жабры и хвосты, и очень скоро вмёрзнем я и ты.

* * *