Где тянулись года и казалось, что жизнь бесконечна –
мы не ведали, как обернутся дела и слова.
Полагали, что плачет с оторванной лапой кузнечик.
Он и вправду рыдал. Даже голос, бедняга, сорвал.

Там где солнце ложилось в обнимку с мальчишкою рыжим,
а соседка при всех пострелёнышу – «шобы ты сдох»,
но в молитвах Всевышнему – «Господи, сделай, чтоб выжил!
Напои, накорми, отложи кислорода на вдох».

Тот небесный посредник, скорей всего, что-то не понял,

и поминки для нас, будто праздник: конфеты - горой.

Даже трудно представить, что были пустой шелупонью.

Детворой, для которой кончина казалась игрой.

Только битые жизнью с лихвой дураки и дороги
друг без друга – ни шагу, повязаны общей бедой…

Уместилась лихая судьба в обезличенный логин,
в желтизну фотоснимка, где мама была молодой.