Просьба расставить стихи по местам по мере убывания - с 1-го по 6-е. Т.е. на первом месте - наиболее понравившееся, на 6-м - наименее.

№1

моя хорошая…  моя любимая…

следы порошею…  седины зимами…

слова банальные… поступки глупые…

под платье бальное…  на сгибах хрупая…

а ночь по лезвию…  душа дыханием…

а вот бы… если бы…  свежо предание…

и под подушкою…  судьба калачиком…

сопит на ушко мне… больному мальчику…

стечёт луна с окна… снежком растаявшим…

у ночи нету дна…  и нету жалости…

глаза заилены…  а зубы скошены…

моя любимая…   моя хорошая…

№2

Иллюзия

Занавесилось небо линялыми ветхими шторами,

Превращаются в небыль дороги, ветра и столбы,

Отражаясь в реке, растворяются плёсы с угорами,

Слабой тенью и я  становлюсь под ударом судьбы.

Мне впитать бы рассвет с журавлиными гулкими вскриками,

Побежать, как ручей, переливистой речью журча.

Я приду, поклонюсь, помолюсь перед светлыми ликами

И опять – в листопад, в снегопад невпопад, сгоряча.

Одуванчик трубы я сорву, обжигаясь и охая,

И стекляшками звезд поиграю, сгребая в карман.

Я не знаю пока, хорошо быть одной или плохо мне,

Но живу, и скрипит потихоньку судьбы барабан.

№3

Паладин зимы (сказка)

Исход ноября. Приближается,

кометного льда холодней,

земле стылый сон в миражах неся,

посланник на лунном коне.

Он здесь, чтобы выполнить миссию – 

так водится тысячи лет.

Холодные руки сплелись его

под сердцем, которого нет.

Земля испытает заклятие – 

межзведную магию льда,

позволив зиме спеленать ее.

Волшебник решит – навсегда.

Но марта приход неминуем и

все планы и замки его

обрушатся, грязными струями

умчат, как рысак беговой.

В бесчисленный раз огорчится он – 

опять все старания – зря, 

и канет во тьму, ибо чтит закон,

до будущего декабря.

№4

На подошвах – обрывки дней,

В головах – чехарда ю-тюба.

Мы спешим на корабль «О'КЕЙ»,

Потопив каравеллу «ЛЮБО».

Нам не нужно теперь своё,

Ведь своё – это то, что ново.

Стали ближе слова-гнильё,

Стало дальше родное Слово.

И, забыв посмотреть назад,

Где видны очертанья пирса,

Оставляем вишневый сад

И в саду забываем Фирса.

№5

Первая любовь

В пубертате я свихнулся, в школе мелко хулиганил:

Мелом пачкал стул училки, жиром – школьную доску,

Вечерами наслаждался роком типа "хали-гали",

Но в отличницу влюбился до затмения в мозгу.

Год она меня "лечила", как Мальвина Буратино.

После долгих заморочек обстругать сучки смогла.

Но примерный комсомолец улизнул из "карантина",

Спионерив у любимой дома фотку со стола...

Незаметно пролетели юность, молодость и зрелость.

Я десятки раз влюблялся, но ни разу не любил.

Не супружеских сношений, а романтики хотелось.

А теперь один кукую, необъезженный бобыль.

Зарастаю паутиной, забываю лица, даты...

Угораздило надолго задержаться на земле.

Помогает мне вернуться в недоступное "когда-то"

Спионеренная фотка на неприбранном столе.

№6

Это заговор, матушка, заговор.

Чует сердце моё – беда.

Я со слугами-бедолагами

дюже лютой была всегда.

Вы же с батюшкой вечно правые,

что ни скажешь - в ответ смешки.

Заставляли лечиться травами.

В результате: всю ночь – горшки.

Это заговор, матушка, заговор

(будто выстрелы – хруст фаланг),

опьянённые,  с кольями, флагами -

крепостные пошли ва-банк.

Я не знаю, чем это кончится,

но огонь вызывает страх.

Отражаясь, в безумстве корчится

на церковных колоколах…