В гостиной у горящего камина
среди картин, часов и гобеленов
стояла сумасшедшая Мальвина,
кремируя полено за поленом.

Хотелось убивать и быть убитой,
раз не случилось вечно быть любимой;
то ненависть душила, то обида…
А тени, как в театре пантомимы
плясали джигу на бездушных стенах -
свидетелях ночного холокоста…
Всё было до обыденного  просто,
безумно и смешно одновременно -
Мальвина навсегда прощалась с прошлым
и целовала каждое полено,

собой напоминавшее о нём, 
чтоб тут же окрестить его огнём
в камине эклектичного дизайна…
Те проливали горькую смолу
и, превращаясь в пепел и золу, 
из пламени  смотрели на неё 

печальными сосновыми глазами.