Еле слышно волна шелестит по песку,
Выгибает белёсые брови...
Стайка свежих гвоздик на хрустящем снегу -
Словно капли рубиновой крови,
Словно капли из ран тех гранитных солдат,
Что поныне не вышли из боя.
Время, сжатое в смерть,
В орудийный раскат,
До сих пор отзывается болью -
Неосознанной болью в миллионах сердец,
Даже если отсутствует сердце.
Эта память внутри обручальных колец,
В беззаботной улыбке младенца,
В рыжем свете костра на полночном лугу
И в сиянии солнца над нами.
Те, кто умер, но город не отдал врагу,
Охраняют теперь эту память.

Город шрамы упрятал в бинты автострад,
В разноцветный лубок новостроек,
Но по-прежнему верит в безмолвных солдат,
Через годы шагающих строем.

Эта вера поглубже, чем вера в Христа,
Эта вера - до спазмов в гортани.
Эту веру нельзя поменять просто так
Или где-то забыть на диване.
Это то, что всегда сбережёт нашу Русь
В дни войны, катаклизмов, разрухи -
Пусть разорван на части Советский Союз,
А у доблести связаны руки.

Сотни тысяч имён на червлёной доске...
И сюда, через тьму километров,
Едет кто-то, чей прадед на этом песке
Наглотался свинцового ветра.
Люди едут, забыв про тиски нищеты,
Про житейские дрязги и драки.
Ведь, пока кто-то носит на берег цветы,
Наш народ не исчезнет во мраке!