Прохудившееся небо
Над коломенской дорогой,
В растовчаночке Эреба,
За "максимом" дорогой

Зачитавшийся сберкнижкой,
Наш Адольф Ильич Хайфюлер,
С распрыщавенькой малышкой,
Греющей балтийский кулер

Под заношенной тельняшкой,
Педикюренной рукой,
Но себя считает - няшкой.
Да и фюлер стал другой,

Возвертается до дому,
Где не ждут, признаться надо,
Но поддержит по-любому,
Весь народ, в пределах МКАДа.

Тучи хмурятся свинцово,
Филирует ветер кроны,
Наш Ильич не окольцован,
Зря за бюстик феррамоны

Грязным пальцем наносила,
Вождь не должен быть привязан
К бабе, в этом нано-сила.
Лишь премьер ему, как казэн,

Ну а Лола с ником "Надя",
Лишь товарка по этапу.
Там же, как известно, сзади -
Не зазорно, тихой сапой,

И не важен даже статус
В пачпорте, да и ВКонтакте,
Звать - Надежда, али Падус,
Большевитский ли характер.

Да.., подруга по подполью -
Вам, не друг по переписке,
Но сродни с зубною болью,
Так, вернёмся к одалиске -

Гроздьями рябины герпес,
На губах рябой Лолиты,
Её глаз поблекший ляпис,
За разрезом лимиты

За такую разве встанет,
Путь, ин даже и не близкий,
Хучь и ляписами манит,
Чужд Адольф - иезекий.

Ноябрём красна столица,
У буржуев нервный тик,
Лишь простывшая блудница,
Не подмята под блицкриг.

Стынут лужи и гормоны,
Тополя швыряют зиги,
Обрусевшие Дюпоны,
И воинственные фрики

Забрались на баррикады,
Помахать лиловым флагом.
Оппозиции мы рады,
Всё одно - под Бундестагом

Ходим и они и мы,
Зарекаясь простодушно,
От сумы и от тюрьмы,
В балаклавах бегать душно,

От любого, блять, гестапо,
Лишь покажешь средний палец,
Или, хуже - средний перст.
Но меня, вот так, не сцапать,
Осень - это вам не Herbst!..