Берёзы были волшебством по краям обоих  глаз... Волшебство закончилось. До слёз уютная, в мелких сучках и веточках, в старых, опавших может быть даже три года назад листьях тропинка уткнулась в барьер высокой сухой травы; за травой лежало очень большое поле. Только что вспаханное, оно до изнеможения пахло жизнью, смертью и влагой рождения.
Некто нёс большой тяжёлый чемодан - в этом было горе и был смысл.
- Нахуй.
Остановившись перед барьером травы, он произнёс это - и повторял потом каждые три - четыре секунды. Читатели, это очень важно, не забудьте и вы повторять его или хотя бы представлять, как мой герой матерится.
Некто был обут в кирзовые б/у сапоги, носки он измочалил ещё часа через три после дома. В чемодане правда было короткое, только на одну ногу, полотенце, но лишней одежды на себе, чтобы порвать на портянки, не было. Некто быстро принял правильное решение: все носки на одну ногу дырой пятки вверх, портянку - на другую. Спешить было некуда. Он несколько раз обмотал, вспоминая армию, ногу полотенцем и в конце концов обулся как надо - но только одной ногой. Вторая нога была обречена добить четыре носка и с другой стороны тоже.
- Хорошо, (Вы помните, что он повторял каждые три-четыре секунды).

Сзади было пройдено, впереди была мука. Ну что ж, было ещё его (помните?) заклинание, и он пошёл по пашне.
Не думаю, что вы, уважаемые читатели, все или хотя бы десятый из вас знаете, что это - идти по пашне.
Но, ребята - это мой Некто. Он шёл. Носки уже давно болтались выше щиколотки, полотенце вылезло из голенища. Не мозоли, а просто стёртая кожа даст как надо, но не в этот час - и он шёл.

На другом краю поля тоже была высокая трава и лесополоса, но без тропинок или они были далеко.
Некто наконец упал.

Небо не ласкало его ноги, лучше бы оно было водокачкой или хотя бы глубокой чистой, да хоть бы грязной, лужей. Ноги были главнее всего - души, прошлого, будущего и жажды.

Так прошёл час. В чемодане была бутылка воды - Некто напился и очень экономно промыл ноги.

Надо было решаться: портянка брошена в середине поля, носки измолочены, сапоги все из острых рёбер и заноз. Некто снял сапоги без сожаления и даже не зашвырнул их - просто забыл о них сразу же, как снял.

Теперь нужно было что-то вспомнить.
Но это было невозможно - страшно, страшно неведомой непереносимой болью -
И Некто пошёл через поле назад по своим следам босыми ногами.
Земля говорила с ним через подошвы и иногда он понимал, но тотчас же отрицал её - как только он начинал понимать, его душили слёзы.

С другой стороны поля его  ждала высокая трава и за ней - тропка, по которой он пришёл.

Но тропка была уже ни при чём и ни к чему. Некто забыл прошлое - болезнь боли даёт такие обострения.

Перед ним лежало вспаханное поле и уже ясно была видна линия его следов.

Некто спал и в одной лесополосе, и в другой, и посреди поля. Озноб рассвета обещал ему смерть и обманывал раз за разом.

По новой тропе через поле можно было ехать на велосипеде.

Некто лежал в конце тропинки и вспоминал - кто он.
Некто.
Чемодана не было  жаль и он не помнил, где его потерял (ну да, заклинание, вы помните).