Торговка вдруг! раззявив рот и уперевши руки в боки,

вскричала – «Вашеблагородь!»  и тычет в лик пучок укропа.

Я ей – «пардон», я ей – «шарман», НО! мол, укропа мне не надо,

потом исполнил ей батман, попав (нечаянно) по заду.

А зад, скажу вам, будь здоров!  амбрэ нещадно распускает,

тут! братец мой, не до стихов, не до цветов в начале мая.

Гляжу, бежит ещё одна, мешок свеклы взвалив на плечи.

У этой мощная! спина, НО! моск конкретно изувечен.

Булыжник – хвать! И за грудки – мол, приглашаю вас на ужин,

сочту вам чюдные стехи! (мол, ей мущщина-критег нужен).

Я ей – «пардон», я ей – «шарман»! И ножкой шаркнул элегантно,

мол, уберите ваш талант и не вцепляйтесь в аксельбанты!

Я между здесь пришёл за фарш. Она мне – «Я! туд правлю балом!

Вы мне должны урезать марш!» (шкандала нам не доставало).

НО! я урезал, сколько мог – три фунта от филейной части…

А если б не было клыков – то не поужинал бы всласть я.

Нет, я совсем не каннибал, вы не подумайте плохого,

баран какой-то пробегал и блеял что-то беЗтолково.

Ну-у-у, я барана и того… на айнц-цвай-драй и доннер веттер,

хотя его филейный край – фиговый ужин для паета.

Теперь пора и отдохнуть и прогуляться до спортзала,

пускай стучат там пяткой в грудь торговцы тухлого товара.