Такая слабая, ранимая, пассивная,
В тунике, сотканной из страха и сомнения,
Хромала коридорами безвременья
Душа моя смешная и наивная.
Бесцельно, безнадежно, неприкаянно,
Изгибы созерцая бесконечности,
Она бродила одиноко в вечности,
Переливаясь нежностью отчаянно.
Вдруг где-то в переходе обречённости
Заметила мерцанье и движение -
Козявка малая в изнеможении
О твердь иллюзий билась в непокорности.
В мочало крылья – вот ведь, неуёмная!
Душа вздохнула, и чего ж так маяться!
И что за сущность улизнуть пытается?
Но не спросила, потому что скромная.
Приблизилась, взяла в ладони шалую
И милостиво (благо, что не заперто),
Как подают убогоньким на паперти, 
В оконце разума пустила малую.
Та оглянулась, вся в недоумении,
Взглянула весело, как погрозила пальчиком,
И солнечным рванула зайчиком...
Душа моя ж в тревоге и сомнениях
Перед оконцем, наконец, задумалась:
Так кто была, козявка неуёмная,
Кого ж я отпустила, дура тёмная? –
Почёсывая завершение «кумпола».
Вдруг, словно эхо принесло крылатое:
«Что сделано, то… уж, такие правила!
Любовь свою последнюю отправила
Ты в никуда, «жалелка» конопатая!»
Душа моя с отчаянием Титаника
На возвращение любви надеется,
Надеждой этой движется и греется,
Такая вот, прикинь, термодинамика!
11.2008 г.