Не кляня судьбу-злодейку, мы с Петровичем бомжуем,

Укрываясь от ненастья, спим в обнимку под мостом.

Он зовёт меня друганом, если сердится – буржуем.

Я в ответ незлобно скалюсь и машу ему хвостом.

Я готов с любым поспорить: мой хозяин самый лучший!

Он опять скормил дворняге субпродуктов грамм 500.

То, что мы живём с бомжами, – это лишь несчастный случай.

Просто в жизни добрым людям зачастую не везёт.

После плотного обеда он сказал: – Пойди, побегай!

Я тряхнул в ответ ушами и по травке прыг да скок.

На репейнике оставил клочья шерсти грязно-пегой.

Любопытен, как ребёнок, пятимесячный щенок.

Заигрался и вернулся с опозданием в обитель.

Чтобы шибко не ругали, виновато хвост поджал...

На мгновение опешил от того, что я увидел:

Мой хозяин защищался от бандитского ножа.

Я не стал трусливо лаять, словно пёс из подворотни,

А напрягся, как пружина, и метнулся на врага.

Но недрогнувший верзила был удачливей сегодня.

Долго эхо повторяло хриплым басом: – Фас, друган!..

На расплавленном асфальте высыхают капли крови.

Постепенно угасает солнце ясным летним днём.

Отчего-то горько плачет мой хороший друг Петрович.

Полежу ещё немножко, и пойдём гулять вдвоём.