Лица–мишени, прицелы-лица, здесь, в мегаполисе, все убийцы.
Я выживаю, и город злится – зверя не затравил.
Серый бетон и холодный камень, стали от злобы его клыками,
он, пожирая людей веками, строился на крови.
В сумрачном городе жизнь, как драма. Золотом плачут по жертвам храмы.
Смерть за спиной и её, как даму, я пропущу вперёд.
В страхе промажет стрелок искусный. Только их много и это грустно.
Чей-то кадык под ногою хрустнул – видно не мой черёд.
Голод и ужас, крадусь и трушу, зная – кто городом был укушен,
жизнь, сохраняя, теряет душу. Время моё пришло,
в этом не сказочном зазеркалье, где меня светом своим ласкали:
солнце собачье, луна шакалья и обнимало зло.