Пишу, а у самого сердце ноет: сегодня ночью в
госпитале ветеранов Великой Отечественной войны умерла моя хорошая
знакомая Таисья Семёновна Силина – боец, связистка, участник защиты
Ленинграда и его освобождения, ветеран войны...
Таисья Семёновна была нам просто соседкой. Причём,
соседкой по квартире, которую мы давно сменили, переехав жить в другой
адрес. Но хоть пару дней в году мы с женой обязательно проведывали
Таисью Семёновну.
Это был удивительный человек! Она, прямо-таки,
излучала оптимизм! На её лице, как будто навсегда поселилась добрая,
лучистая улыбка. "Комплект" возрастных "болячек": обмороженные в
синявских болотах ноги, подточенный блокадным скудным пайком (да и то
разделённым с неимущими питерцами!) желудок, сердце, сумасшедшие скачки
кровяного давления - ничто не могло стереть с её доброго русского лица
эту лучезарную улыбку.
Глядя на неё, стойко переживающую свои невзгоды, становилось почему-то легче переживать свои…
…Последний год дался Таисье Семёновне очень тяжело. Високосный…
Внезапно и скоропостижно сгорела от рака
единственная дочь – Надежда. Таисью Семёновну почти на руках снесли (как
назло, поломался лифт!) рабочие, ремонтирующие лифт и соседи. Как она
держалась в крематории на отказывающих, не слушающихся её ногах, одному
Богу известно. Но она – держалась! Обожженное горем как-то внезапно
потемневшее лицо с провалившимися глазами с чёрным ободом горя и
неконтролируемо льющиеся слёзы…
Держалась…
Её единственный внук, Игорь, не отходил от неё,
даже на какое-то время поселился у неё в её скромной однокомнатной
квартирке на седьмом этаже, чтобы окружить бабушку и теплом, и заботой.
Чтобы помочь ей (и, возможно, самому себе?!) пережить непоправимую
утрату. Говорят, «разделённая беда – полбеды, разделённая радость – две
радости».
Но радости стали обходить дом фронтовички,
недаром говорят: «Пришла беда – отворяй ворота.» Не успела ветеран
оклематься от своей страшной потери, как пропал Игорь. Поехал
экспедитором с водителем на «фуре» за товаром и… пропал! Как не было
человека! Вместе с ним пропали и водитель, и фура с товаром…
…Я много раз задумывался, почему судьба людская
бывает так жестока к некоторым людям?! Почему, наперекор фронтовой
мудрости: «снаряд в одну и ту же воронку никогда не попадает» в жизни
людей очень часто этот постулат нарушается?! И где черпают душевные силы
люди, на которых наваливается серия жестоких ударов?
Воистину, только россиянин может быть столь
вынослив! Живя в суровом климате, в стране, которая и пятидесяти лет в
своей истории не пробыла в состоянии мира, которая постоянно терзается
войнами малыми и большими, живя, большей частью в весьма скромном
достатке, в постоянных лишениях, наш народ каким-то чудом сохраняет и
оптимизм, и душу свою не ожесточённой, и, вообще, волю к жизни!..
…И эту потерю пережила ветеран. И даже не
разучилась улыбаться. Вот, разве, согнуло её только сильней и выходить
на улицу, практически, перестала… Но, когда к ней приходили редкие
гости, она по-прежнему шутила и поддерживала шутку и улыбалась своей
славной улыбкой. Только две горестных морщинки залегли в уголках её рта и
уже не разглаживались даже во время улыбки. Никто никогда не слышал от
неё никаких жалоб. По прежнему, она готова была выслушать соседей,
разделить их радости и подставить свою надёжную «жилетку» для их жалоб.
Но рок, видимо, избрал Таисью Семёновну своей
жертвой и не думал отпускать её. Передвигаясь дома, она упала и сломала
головку бедра. Перенесла сложнейшую и труднейшую операцию. Была обречена
на долгие дни, а то и месяцы к обездвиженности…
Когда мы с женой узнали, что она лежит в
госпитале для ветеранов войны, мы поспешили её проведать…
…В большой комнате стояло 8
медицинских кроватей, с приспособлениями для поднимания лежачих
больных. Впрочем, в этом приспособлении вряд ли была нужда, ибо там, как
правило, лежали такие немощные люди, что у них уже не оставалось сил,
ни в ногах, ни в руках. Где-то высоко под потолком несколько маломощных и
запылённых многолетней пылью лампочек скудно освещали эту убогость. В
их свете мы с трудом разглядели, что только две койки заняты и нам
понадобилось время, чтобы в двух жёлтых, обтянутых кожей цвета древнего
пергамента лицах больных, рассмотреть нашу Таисью Семёновну.
Несмотря на то, что дверь палаты была
постоянно отворена, воздух в палате был нестерпимо застоялым. Остро
пахло мочой, несвежим человеческим телом, бедностью… болезнью…
смертью…
Мы, подавляя приступы тошноты,
виновато суетились, как всегда здоровые люди проведывая больного,
ставили принесённые и, в сущности, никому не нужные цветы в обрезок
пластиковой бутылки, держали желтую руку нашей больной в своих руках,
стесняясь их здорового вида, выслушивали её…
И вновь она не жаловалась! Ни на то,
что не может с утра дозваться сестры или нянечки, что у неё не хватает
сил дотянуться до шнурочка вызова и дёрнуть его. Просила достать из-под
подушки её кошелёчек и очень огорчилась, видя, что там всех её денег –
50 рублей, а нянечке надо дать сто. Стала горячо защищать нянечку и
тормознула меня, когда я попытался пойти и разнести всех этих шакалов. А
когда жена пошла и вручила этому мародёру в белом халате пресловутую
сотню, горячо заверяла, что она отдаст, обязательно отдаст, что у неё
есть деньги дома…
Потом я удлинил куском бинта
верёвочку вызова и закрепил её так, что она свисала над Таисьей
Семёновной и она, подняв скрученные подагрой руки, напрягая последние
силы, отметая помощь, сосредоточенно пыталась намотать на руку бинт и
приноровиться к этому неподатливому вызову. И успокоилась только, когда
удалось ей сделать вызов. Потом мы поправили матрац другой немощной
старушке – соседке Таисьи Семёновны, которая до этого бесполезно
просила это сделать, заскочившую случайно в палату медсестру…
Тут к Таисье Семёновне пришла ещё
одна её соседка. Настоящая, а не бывшая, как мы. Она сдержанно
удивилась, что сегодня больная так «расклеилась», «вчера выглядела хоть
куда». Что ей «не надо волноваться» и что «всё будет хорошо» и тому
подобную чепуху, которую бодрячески говорят всегда больным в подобных
случаях.
Потом мы наперебой заверяли Таисью
Семёновну в том, что она скоро поправиться, что мы её заберём летом к
себе на дачу, что она «ещё будет плясать» и прочую несли чепуху,
которую она терпеливо и понимающе слушала и пыталась в ответ улыбаться,
не замечая, что по её пергаментным щекам катятся слёзы...
И лишь когда мы собрались уходить, она тихо сказала:
- Передайте Славику, пусть начинает
обмен квартиры… Пусть меня не дожидается… Я уже в эту квартиру не
вернусь…
Славиком был мужчина, который по социальному договору за уход наследовал её квартиру.
Соседка стала её ругать «за такое упадничество», а мы с женой откланялись…
…Мы шли к машине и подавленно
молчали. Наверно, мы думали об одном и том же. О том, что хорошо, что у
нас трое сыновей. О том, что мы родились в одной стране, а доживаем век в
другой, чуждой и бессердечной к немощным старикам. В стране, в которой,
несмотря на красивые и гладкие выступления её правителей, что-то
сломалось и справедливость безвозвратно потеряна, если ветеран войны
вынужден умирать в таких нищенских условиях, а миллиардеру Абрамовичу,
по первой же его жалобе на недостаток, это же государство выделяет
несколько миллиардов долларов из госбюджета...
…На ходу я позвонил сыновьям и
сообщил им о случившемся. Они собирались проведать Таисью Семёновну.
…Не успели…
Таисья Семёновна умерла. В
ночь после нашего посещения. Она, отдавшая здоровье Родине и не имевшая
ни яхты за миллион долларов, ни купленной за миллионы футбольной
команды, ни даже добротного жилья, никогда не просила у Родины ничего за
свой подвиг! Она даже не просила, чтобы ей вовремя перестелили постель и
вовремя дали судно. Чтобы за ней ухаживали как за живым ещё человеком,
не вытягивая её скорбные пенсионные копейки за право быть ухоженной.
Она ничего не просила у
Родины, которой отдала всё и которая отвернулась в трудные дни от
бывшего своего защитника, перестав быть р-о-д-н-о-й, то есть, перестав
быть родиной для бывшего фронтовика.
Как, впрочем, и для подавляющего количества россиян не-абрамовичей…
Комментарии
Страшная ныне жизнь...
Страшная!..
"И противно, и тошно" И... горько до боли в сердце!
И только в одном я с Вами не согласен:
Даже если уйдут эти "двое из ларца одинаковы с лица", к власти придут против всякой воли народа, такие же клоуны и ловкие прислужники Капитала и вороватых чиновников.
Ведь Путина не мы с Вами отыскали, а Алкоголик.
Мы, конечно, по генетической российской дурости всегда готовы во всяком новом правителе видеть "доброго барина"...
Подтверждая мои слова, Путин уже сделал сальто-мортале с Медведевым. Причём, дважды.
Ну и что мы с Вами?
Что мы могли?
Я написал официальное заявление в Ген.Прокуратуру о нарушениях Закона о выборах.
Футболили, футболили моё заявление по инатанциям и вовсе замолчали.
Нет ответа!
В нарушение всех законов!
А как с ними бороться? С системой всесильной?
"Бодался телёнок с дубом"!
Неизвестно, что там за гранью, но хочется верить, что отмучилась.
Бум дружить!
И грущу, что мы от своих дедов и отцов получили замечательный мир, а вам, нашим детям, оставляем эту хрень, именуемую "рыночной экономикой".
Софьюшка!
Принимаю и Ваши справедливые упрёки по поводу своего редкого появления на сайте. Постараюсь исправиться. Хоть, честно говоря, я вошёл в такой период своей жизни, что уже всё меньше успеваю, и всё больше должаю.
Рад Вас видеть на своей страничке несказанно!
Искренне Ваш,
М.Т.
Сейчас потихоньку избавляюсь от задолженностей.
Если не помру, то избавлюсь вовсе!
Сонь, а настоящих ветеранов не осталось почти... Сейчас откуда то полно воспоминальщико в о войне, которые только родились тогда!
А вообще сегодняшним людям тоже надо награды давать, за то, что уже больше 20 лет в условиях нескончаемого стресса ухитряются жить, работать, растить детей, содержать семью, ветхие квартирки поддерживать в нормальном состоянии. Жизнь без надежды, радости и уверенности в завтрашнем дне!!!
Кстати, о пенсии.
Я отработал 25 календарных лет на Крайнем Севере на Всесоюзной ударной стройке газопровода "Сияние Севера".
Построили промысел и город в тайге. Дали газ стране, который продают и по сей день и богатеют гаДпромовские заправилы.
Раньше "северная пенсия" была равна почти министерской.
Ныне моя "северная пенсия" немногим больше пенсии тех, ктожил в городе комфортно и без перегрузок и риска.
Мало того!
Надо мной живёт тоже "северянин".
Он отсидел 17 лет там же, где я отработал на своей ударной стройке.
Пока он сидел я работал и на его кормёжку в том числе.
А у него пенсия лишь на 500 руб. меньше моей!?
Где справедливость?
Я на своей ударной начал с вертолётного десанта и с вагончика в виде жилья. В 1969 году.
В 1974-м году, когда уже были построены первые капитальные многоэтажные здания приехал судейский чиновник к нам в Вуктыл. На всё готовое. И работал не на 35-40 градусном морозе, а в теплом кабинете с грелкой под ж.... и жил в капитальной тёплой квартире.
У меня пенсия 14 т.р. А у него 76 т.р.
Это - справедливо?
Путин поддерживает только ораву чиновников, которая его за это и избирает!