Когда стою на грани той черты, что разделяет ад и рай собою,
Создатель! Ты ли смотришь с высоты, иль кто-то притворяется Тобою?
Здесь, в точке абсолютного нуля, где сходятся четыре части света,
на  ось  земли, как мачту корабля, упало небо траурного цвета.
И парусом, уставшим от штормов, обвисло, потеряв на время ветер.
Здесь все слова – лишь,  эхо прошлых слов, теряющихся где-то без ответа.
А к мачте я привязан. Флибустьер. Нарушивший заветы и каноны.

Но медлишь Ты с принятьем крайних мер, хотя и меток в выстрелах контрольных.

А, может, вспомнил, что я тоже сын? Ведь, маешься, хотя и хмуришь брови.
Но, знаешь – в этом нет твоей вины, что Ты не одарил меня любовью.
А может быть, напротив – одарил. Ведь, помню – говорил же мне когда-то,
мол, нет креста, что был бы свыше сил, воспитывая в ангеле солдата.
И сил отвесил щедро. Через край. Спасибо. Как! Тебе я благодарен.
Звеня ключами, запер двери в рай знакомец бывший мой – апостол Павел.
Я вовсе не забыл – кто Ты, кто я.  Мы вместе заварили эту кашу.
Давай-ка обойдёмся без вранья и без причин, теперь уже не важных.

А каяться я как-то не привык. И не приучен падать на колени.
Я помню этот самый главный миг из множества разрозненных мгновений.
Вдали стоял растерянный Пилат. Ведь, он Твою тогда исполнил волю.
Я виноват. Я тоже виноват, не удержавший бешеную свору.
Ты показал мне камень Алатырь у самого последнего порога.
Судить меня? Я сам себя судил. За то, что потерял к Тебе дорогу.
Я не святой, и знаешь – буду рад, Тобой приговорённый к высшей мере
не взращивать в Эдеме райский сад. Зачем пугать гуляющих в вольере?
Вернусь обратно. Ты меня прости. К тому же из меня плохой садовник.
И пусть я  буду снова крест нести, но разберусь – кто друг мне, а кто кровник!

Прошу за лучших, кто за всех нас в муках, юродствует и корчится на дыбе –
дай, Боже, им любви, а не разлуки! И Дар... чтоб оставались молодыми!
Я к ним вернусь.  Вот, душу чуть подправлю и мы опять с Тобою поиграем.
Но только чур! В Твоей игре без правил – моя роль та же – ангел волчьей стаи.