Не могу похвастаться обилием непрочитанных мною до конца книг. Таких всего 3 (и со вчерашнего дня 4).
«Униженные и оскорблённые» Достоевского.  Вещь определённо тяжеловата  для шестиклассника, конечно, да и уезжать была пора с чужой дачи, так она и осталась там в  старом книжном шкафу, поточенном шашлем.
«Что делать?» Произведение так вдохновлявшее Ильича осталось для меня непонятным. Я его бросил примерно на середине. Особенно доставляли наркетские сны Веры Павловны, это сейчас сошло бы за последствия печально известного индийского каннабиса или «колёс».
«Путешествие из Петербурга в Москву». Вообще-то было интересно. Не из-за сюжета, а  сам стиль. Там до фигища старого русского языка екатерининской эпохи, и я намерен к повести обязательно вернуться, прочитал примерно 20 процентов. Потом мне на глаза попалась критика Пушкина (в целом я согласен с ней), просто хочется до конца добить вещицу за хранение которой сажали в сырые мрачные равелины и чуть ли не отрубали ухи под самый корень (это юмар, гы).
И наконец, внимание….  «Доктор Живаго».

Цитатка из Википедии.

Борис Леонидович Пастернак (29 января [10 февраля] 1890, Москва  — 30 мая 1960, Переделкино, Московская область) — русский поэт, писатель, один из крупнейших поэтов XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе (1958).(с)


Признаюсь, что имел что-то против заранее. Да, я знал, что "нобелевку"  очень часто дают по политическим мотивам.

«…они ухитрились не заметить Толстого, Горького, Маяковского, Шолохова, но зато заметили Бунина. И только тогда, когда он стал эмигрантом, и только потому, что он стал эмигрантом и врагом советского народа».(с)  Сергей Смирнов

 Хотя  в случае с Буниным, это конечно, неважно. Пусть там десять таких мотивов, он писатель-титан. Мастер слова, гений малых форм и  публицистики. Просто супер, как сейчас говорят.
Как я уже сказал, предвзятости во мне не было ни грамма, хотя нет,... вру, на меня повлияла едкая критика Владимира Бушина, хотя к моменту начала прочтения я из неё я  мало что помнил. Можно сказать, что я приступил к чтению «Доктора» с малой толикой предубеждения, и  про «травлю» вообще ничего не знал к моменту начала изучения творчества Бориса Пастернака.  Расхожая фраза «не читал, но осуждаю» мне на глаза попадалась частенько, но я не был в курсе что это про Бориса Леонидовича. Короче, «табула раса» был для меня этот «доктор»,  я давно собирался ним насладиться,  и любых спойлеров избегал намеренно, правда, знал ещё что америкашки сняли какой-то фильм по нобелевскому лауреату, в общем был готов дойти до конца. 
Книгу себе представлял интересным вихрем событий, ожидал что она  моментально затмит все мои впечатления от «Тихого Дона», «Хождения по мукам», гайдаровской «Школы», «Как закалялась сталь», «Окаянных дней», в общем, от всех художественных произведений про Гражданскую Войну, которые я к этому моменту  «проглотил», так сказать…
Ага. ЩАС!! «Не так сталось як гадалось». Вышеперечисленные вещи затягивали буквально с первого момента, и не отпускали до финальной страницы. Что-то  было лучше, что-то хуже, но НИ ОДНОГО произведения я не могу назвать проходным или скверным.  Слышите, НИ ОДНОГО!Забыл ещё добавить «Белеет парус одинокий" Катаева (хоть там и про пятый год, но эпоха по сути та же, не будем сейчас спорить), и «Серебряный герб»,  замечательную автобиографическую повесть Чуковского. На первом месте стоит конечно же Шолохов, это без всяких там прений. Потом Толстой, один из самых  любимых моих писателей,  русский гений, который не то что на нобелевскую напахал, а на три таких, по меньшей мере.
Так что же меня поразило в  «лучшем романе 20-ого века»?, спросите Вы. Всё! Меня поразило буквально всё!(С) Если кратко то это:
словоблудие,
тупоумие,
дикость языка,
небрежность изложения,
а главное- неприкрытая претензия на гениальность. Типа «вот вам, вилланы, меня, Великага, труды,  а кто не понял тот  му ..дурак». И это сквозит буквально в каждой главе. В КАЖДОЙ!

... Так же как и вчера, уже битый час пялюсь в e-book. Стало совсем тоскливо.  По телеку  “Манчестер Сити» сражался с Арсеналом, и каждую минуту в голову закрадывались предательские мыслишки: «Друже,  да бросай ты этот  галимый чёс, 2-2 счёт, и ещё 40 минут осталось до конца, щас заруба будет по-любому, ты смотри каких ты 4 гола-красавца пропустил из-за всех этих Воскобойниковых, Антиповых, Тиверзиных, Худолеев, Комаровских, Соколовых, Гордонов, Шлезингеров, Свентицких, Веденяпиных, Остромысленских, Селявиных, Михаелисов, и Громеко, Ларочек, Надей, Глаш и Маш, чьих-то матерей, сестёр, и дядей» (вы спросите, а где там Живаго? А был в начале Юрик один, потом забросили его нах. И это я только половину первой части выдержал, 30(!!!) страниц)
Могу поклястся на чём угодно, что подобных искусов у меня ни разу не возникало во время прочтения Булгакова или Бунина, а также других авторов.
Начну с конца. На чём же остановился и твёрдо  решил что этот дичь я дальше читать не буду. А вот на чём. На фрагменте:

В  переднюю унимать страсти вышла Фаина Силантьевна.
– Сюда, девоньки! – вскоре позвала она туда мастериц и по очереди стала всех представлять вошедшему.
Он с каждою отдельно поздоровался за руку прочувствованно и неуклюже и ушел, о чем-то уговорившись с Фетисовой.
Вернувшись в зал, мастерицы стали повязываться шалями и вскидывать руки над головами, продевая их в рукава тесных шубеек.
– Что случилось? – спросила подоспевшая Амалия Карловна.

Этих Амалий Карловн, Фаин Силантьевн, Эмм Эрнестовн и Марф Гавриловн, не считая имён прислуги (которые упоминаются не реже) там не то что до хера, и больше, а просто бездна, и это просто неописуемо! В каждой новой главе появляется очередная Мельпомена Вальдемаровна обязательно с каким-то своим дальним родственничком Ипритом, тьфу, Ипполитом или Филатом, и я уже забыл о чём шла речь в начале. Примерно через три абзаца к ним присоединяется новый Феофил Труффальдинович Дубако, либо изрекающий философские истины, или просто курящий сигарку, и непонятно, кто главный герой, а ещё ж нужно держать на мозговом винте  всех Юрочкиных друзей гимназистов! Невозможно уследить за ходом событий, роман распадается на какие-то осколки, более мерзопакостного и бездарного произведения мне в руки ещё не попадалось.
Упор сделан на тогдашнюю обстановку и детали, да, я не очень в курсе чем октябристы отличались от кадетов, но и эта  узкая специфичность не вытягивает произведение из трясины графомании.
Короче говоря, объём абсолютно не соответствует количеству действующих лиц, и потом автор юзает для завлекалова несчастных советских читателей испытанный приём:богатый подлец Комаровский пользует гимназистку (беспроигрышный вариант для охмурения жителей страны, в которой  как известно «секса нет»), плюс внедрение « поэтицкаго новояза» -«облетелые» и т.д. Это ещё простительно начинающему поэту, которому кажется, что всё что он написал, включая выдуманные им же слова это просто здорово и гениально, но тут мы видим самый настоящий самообман, одно дело выдумывать «сантики и фертинги» ("Незнайку на Луне" вспомнил, кстати, классная штука;пусть напоминают про сантимы и фартинги, но являются авторским изобретением), а совсем другое вставлять «облетелые», «вляпанные» и т.д., впрочем, детальный разбор сделал Владимир Сергеевич  Бушин, не хочу на этом останавливаться.
Ещё один момент, который меня просто ошарашил: персонажи романа, начиная рабочими и кончая профессорами говорят одним и тем же казённым языком. Также отсутствует всякое различие между монологами мужскими и женскими, т.е. автор вообще не понимает что женщины и мужчины выражаются различно, все общаются между собой как будто читают с листа, и это тоже безумно раздражает.

Заканчивается произведение стихами Юрия Живаго, бледными, вымученными, бездарными, с дефектами размеров и до последнего предела слезоточивыми,  женский пол прореагирует по-любому (не надо мне тут шить женоненавистничество, просто «едем дас зайне»)


А за что дали Нобелевскую премию? Да за это вот:

"Я думаю, коллективизация была ложной, неудавшейся мерою, и в ошибке нельзя было признаться. Чтобы скрыть неудачу, надо было всеми средствами устрашения отучить людей судить и думать и принудить их видеть несуществующее и доказывать обратное очевидности. Отсюда беспримерная жестокость ежовщины, обнародование не рассчитанной на применение конституции, введение выборов, не основанных на выборном начале." (с) (См. конец "романа")


Есть ещё вопросы?? 

P.S. Я считаю, что имел дело с чрезвычайно слабым, можно даже сказать графоманским произведением, а точнее, наивной и неуклюжей (в некоторой степени инфантильной) попыткой  написать исторический роман, отражающий время. И честно говоря, вообще не понимаю, как за ТАКОЕ можно было ДАТЬ (именно дать, а не получить) Нобелевскую премию по литературе.

Загадочная история получения премии Б. Пастернаком:
http://u.to/xOXCAg