Накатывает злоба — значит, надо
Рюмаху самогона усосать,
Бухает Темофейка до упада,
В процессе вытворяя чудеса.

Не ведая, что делает, не зная
Последствий необдуманных шагов,
Она блажит и строчит, как больная,
Чудовищные вирши про «врагов».

Сбежав от уголовки заграницу,
Попутно растеряв последний стыд,
На личной поэтической странице
На русском сайте чертё что творит.

Не счесть числа эпитетам похабным,
Которыми клеймит она людей.
Рвёт башню у хабалки правослабной
Не хуже, чем у натовских блядей.

Захлебываясь в ненависти лютой
К России, где она не прижилась,
Болгарка изрыгает поминутно
Из недр нутра говно, хулу и грязь.

Затем, буквально в следующем тексте,
Выпячивает набожность свою,
Она невинней девственной невесты,
Шагающей впервые к алтарю.

Двойные лицемерные стандарты
Заметны всем, но только подлецы
Ей рукоплещут страстно и азартно,
Бесстрашные диванные борцы.

Но сколько ни хвали её, ни хлопай,
В нормальных человеческих глазах
Болгарка на потеху крутит жопой
В нестираных сиреневых трусах.

П.С. Дурой в сиреневых трусах метко обозвал героиню лже-офицер Эскамиронов.