Однажды, вечером восемнадцатого декабря, зимой, два ангела-телохранителя спустились в правительственном лифте из Царствия небесного на Землю и отправились прямиком в личный дом Главы Администрации тов. Дмитрия Владимировича Фырчука.

Ангелы были особями почти женского пола, поэтому их разговор с Фырчуком не изобиловал идиоматическими выражениями, однако, когда божьи помощники покинули халабуду Дмитрия Владимировича, Глава Администрации нервно постанывал, боясь дотронуться до свежеподбитого глаза, а другой, не сломанной рукой, Глава написал тайное объявление, которое вручил вызванному по случаю Сашке Скокову и велел передать всем своим.

 Через час «свои» собрались в доме раненого Фырчука.

 Гришка Липницкий принес гармошку, дед Воняй клизму, наполненную самогоном, Елена Утятникова прихватила ведро стекломоя, а Ленка Взашейкина вытащила из трусов надкусанный протухший бурекас с творогом, чтобы угостить остальных.

 Но Глава одноглазо посмотрел суровым взором и заявил:

 - Отставить заниматься алкоголическими возлияниями! Послезавтра все мировое человечество, включая общественность, будет отмечать День Рождения самой Софьи Юрьевны Сладенько, а вы тут и рылом не ведете! Мне уже было дано указание с самого верха… - Фырчук истово перекрестился пятерней, а Гришка Липницкий тут же сделал себе обрезание, - мы не имеем права отстать от Вселенной, какие будут ваши предложения.

 - Обязуюсь установить для Кузеньки семнадцать с половиной стеклопакетов в его санузле и каждый из них лично обмыть! – отрапортовал дед Воняй.

 - А я надую воздушные шарики! – пообещал Липницкий, - надую их своими собственными газами, по два штуки за один присест. А потом сыграю на гармошке стихи Печальной Вдусеньки на слова Григория Недораспутина.

 - «Стихи»? – хором засуетились все «свои», - это мы тоже умеем!

 - Помолчите об стихах! – завизжал Фырчук, - нужно смотреть на вещи реально, никто из вас не умеет их сочинять, давайте ближе к делу!

 - Я могу прекратить застревать в дверях, сесть на диету, перестать ржать как лошадь и проливать на себя кофе! – пообещала Ленка Взашейкина, расчесывая гладковыбритые уши-дубликаты.

 - А я нарисую поздравительный сюрреалистический плакат! И с ним мы пойдем по улицам! – выкрикнула Ольга Мошонкина, снимая кастрюлю с головы.

 «Свои» расшевелились, каждый решил принять деятельное участие в послезавтрашнем торжестве, даже трудный на подъем тяжелозадый Олюля Убоголюбов, наточив об пяточную мозоль маникюрные ножницы, приступил к изготовлению гирлянд в виде звездочек из газетной бумажки.

  …И вот, настало двадцатое декабря.
Утреннее небо озарилось не кака бычна, а специальным торжественным освещением, по всей планете, заранее, был объявлен выходной день (а в РФ – особенно; сам Путен издал указ об выпивке и закуске каждому за президентский счет (в набор «выпивки и закуски» вошли: бутылка «Shipwrecked 1907 Heidsieck», поллитра «Billionaire vodka», пачка настоящих домашних пельменей и трехлитровая банка черной икры «Caviar Almas»), подписав данный акт, Путен сразу подал в отставку, но кого оно волнует?)

 После необычной иллюминации тихонько зазвучала великолепнейшая музыка в исполнении эдемского хора духовых инструментов и балалаечников; из райских кущ, в полном составе, спустилось небесное воинство, разодетое в самые лучшие одежды из порфиры, шелка и кожаные изделия фабрики «Большевичка».

 А жители Земли, каждый в радостном волнении, включая неполовозрелых младенцев и пенсионеров преклонного возраста, покинули свои дома и вышли на свежий воздух, ожидая главного.

 Главный - облаченный в матросский костюмчик Говард Уткин и – по совместительству – Создатель Вселенной, держа в обеих двух ручонках огромный букет орхидей «Шэньчжэнь Нонгке», подъехал на самокате к домику спящей именинницы, заставил Солнце пощекотать ее прекрасное личико (от чего Соня тут же проснулась), и во всю мощь своего трубно-божьего гласа продекламировал:

Постараюсь коротенько,
Долгой речью не долбя:
Софья Юрьевна Сладенько,
С Днем Рождения тебя!

 И начался ПРАЗДНИК!..
С подарками, банкетом и торжественными речами.

 - ...А я?!. А мы?! – обиженно возмущались «свои» во главе с Фырчуком. – мы целый день готовились!..

 Но их никто не слушал.