.......................... 

(рассказ сночевидца)

Странный случай приключился у меня во сне… в провинциальном городке некого "губернского уезда", где я гостил у некого друга, в хозяйстве которого имелась породистая бо’рзая лошадь. Решили мы как-то втроем, - то бишь я, мой незнакомый друг, скажем, Ваня, и лошадь, - прогуляться по окрестности. И как-то само собою вышло, что вскоре мы оказались около местного магазина, - очевидно, единственного на всю округу, ибо он напоминал собой улей, облепленный роем гудящей толпы. Все там было как во всех нормальных пригородах. Был там и свой блюститель порядка. "Припарковав" лошадь к дереву, мы с Ваней тоже зачем-то встали в длинную очередь. Едва заприметив нашу роскошную "частную собственность", все кому не лень стали вокруг нее тесниться и с видом знатоков поглаживать по загривку, по хребту, по бедрам и т.д…. Залюбопытствовал и наш вышеупомянутый блюститель. Надо сказать, что выглядел он на редкость классически: некий усатый, лет сорока восьми, упитанный "микро-майор", он был феноменально типичен. К лошади приблизился целиком исполненный служебной выправки. Подержался за холку, спросил, чей агрегат, и со словами "Хороша говядина!" фамильярно похлопал животное по морде. Строптиво отдернув морду, лошадь вдруг на изумление всей честной толпы слегка попятилась задом и, собрав в себе мощным всхлипом всю свою немалую слюну, с присвистом выпустила ее в онемевшую физиономию блюстителя… Взрыв всеобщего "одобрения" последовал незамедлительно. Бедолага некоторое время рыбьими глазами тупо взирал на обидчика. Наконец, оценив ситуацию, полный решимости, прохрипел: "Чья скотина?!" Плотный ржач народный резко поредел. Вопрос в усиленной гамме последовал вторично. Толпу сковала настороженность...

- Я еще раз спрашиваю, чей верблюд?!!

Хозяин лошади, приятель Ваня, намеревался провалиться сквозь землю. Надо было спасать парня. С невозмутимо робким контрвопросом я увёл угрозу в сторону:

- А почему вы об этом спрашиваете?

Пострадавший обескуражено выпучил глаза, и откуда-то из самых недр его организма испустилось протяжное "Чтоааа???"

- Я спрашиваю вас, почему вы об этом спрашиваете? - с наглеющей чеканностью звенел мой голос.

- То есть как "почему"?! - растерянно возмутился потерпевший.

- Именно так - почему?!

- Да потому, что эта сволочь... - начал было отвечать микро-майор, но что-то вовремя возобладало над чувствами, и он успел сообразить, что ответ на мой вопрос лежит через публичное признание того, что с ним действительно случилось… Сообразив же, бедолага истошно завопил на всю округу:

- Я спрашиваю, чья сволочь!!!

- Прекратите орать и отвечайте на мой вопрос!

Здесь, признаться, я перестарался. Страж порядка с профессиональной ловкостью вскинул свисток и со словами "Что? Оскорблять представителя власти!" засвистел в него изо всей служебной силы. Мгновенно передо мной выросли "сотрудники", стандартно-неласково "упаковали" и повезли держать ответ за содеянное. В "арестантской" я не пробыл и десяти минут, как меня повели на допрос. Войдя в кабинет некоего микро-полковника, я увидел рядом с ним умытую физиономию "пострадавшего". Чуть позже я ощутил пристальное безмолвие 2-3-х "понятых-свидетелей". Они были безропотны и полупрозрачны, как ангелы, самозабвенно отсутствуя в единогласии своего присутствия... На приглашение сесть я холодно промолчал и робко опустился на скамейку со свидетелями.

- Н-ну что ж, голубчик, окажите милость, поведайте нам, как все было на самом деле, - гипер-снисходительно начал главный.

- А что, собственно, Вас интересует? – с какой-то бывалой наивностью поинтересовался я.

- Ну, как, скажем, каким образом, и на каких основаниях Вы нанесли оскорбление нашему почтенному сотруднику Петру Иванычу, кстати - будьте знакомы.

Черт возьми! Каким даром дипломата-психолога нужно обладать, чтобы  одной неприхотливой фразой истреблять всех зайцев разом… Всё в этой фразе: и сдержанная официозность, и безобидный упрек, и даже любезное предложение познакомиться… Право, я оценил это искусство и решил бить тем же козырем.

- Очень приятно познакомиться. Признаться, я и сам не ожидал от себя подобного, ибо всё это, знаете ли, как-то глубоко вразрез моим установкам... Вы уж не серчайте на меня, Петр Иванович.

- Да ничё, бывает, понимаю, - вдруг с каким-то проникновенным участием отозвался Петр Иваныч. – Может, воды?

- Благодарю Вас, Вы очень любезны. Честное слово, против Вас лично я, собственно, ничего не имел, да и никогда не посмел бы иметь. Просто уж больно захотелось узнать, отчего это востребовался Вам хозяин столь невоспитанной лошади.

- Понятное дело, - тем же благодушным тоном подхватил микро-полковник. - Всё хотите знать… – И, откинувшись на спинку кресла, вдруг как-то пространно воскликнул:

- Ах, молодость, молодость!.. А ты рояль моя... да семиструнная!.. А ночка пьяная, да ночка лунная...

- Ах, Арбат, мой Арбат, - подключился вдруг я...

- Не морозь меня, - продолжили свидетели.

- Напою жену, обниму коня! - бойко влился Петр Иваныч.

- И почтальон сойдет с ума, разыскивая нас, - угрюмо заключил микро-полковник. - Так на чем, бишь, мы?..

Все дружно сосредоточились на мне.

- По совести сказать, - увлеченно продолжил я, - мне эта лошадь сразу не понравилась, а уж теперь-то она и вовсе для меня отвратительна.

- Да ясен перец, - поддержал начальник, - кому приятно, когда разводят тут, понимаешь, всяческую нечисть, а потом за нее отвечать приходится…

И, не веря собственным ушам, я услышал следующее:

- Ну что же, уважаемый, благодарим за ценные показания. В свою очередь, обещаем принять меры, чтобы подобное не повторялось. Распишитесь вот здесь и заходите как-нибудь, всегда Вам рады.

Мои органы речи частично словно атрофировались:

- Спас…сибо, но й-я же еще не расс…казал вам…

- Как, Вы еще не всё рассказали? Так мы внимательно слушаем.

- Я же так и не от-тветил… на каком, собственно, ос-новании… я позволил себе… да-давешний срыв...

Сотрудники настороженно переглянулись.

- Разве? - удивился главный.

Петр Иваныч помрачнел, потупив взор.

- Ну и какие там у вас основания?!.

Я собрался вдруг и выстрелил:

- Да всё ведь и дело-то в том, что уважаемый Пётр Иванович почему-то решили, что во всем случившемся виноват хозяин лошади, и стали кликать, чья, дескать, лошадь. А виноват-то, надо полагать, не хозяин и даже не лошадь, а они же, извините, сами Петр Иванович, поскольку весьма неосторожно назвали ее агрегатом и даже ударили по лицу...

Ледяной взгляд Петра Иваныча и едва сдерживаемая улыбка начальника окончательно ввели меня в заблуждение.

- Это в чем это я виноват!

- Ой, да Вы только не подумайте, бога ради, что я Вас в чем-то обвиняю! Боже упаси! Просто Вы же сами, должно быть, не станете отрицать, что причиной всему, что с Вами давеча случилось, Вы же сами и послужили...

- А что с ним случилось-то? - раздался наконец голос одной из свидетельниц.

- Ну как что?! - искренне возмутился я. - Вы что, не видели, как эта ненормальная лошадь в ответ на неосмотрительное обращение со стороны...

Здесь вдруг со всего размаху микро-майор грохнул по столу:

- Я еще раз спрашиваю, чья лошадь!!! - и с львиным ревом выбежал из кабинета.

Микро-полковник едва успел процедить, - Все свободны. И ты проваливай. Чтоб духу твоего здесь не было, - как вдруг заколыхался весь, как студень, сотрясая кресло гомерическим хохотом, переходящим в лошадиное ржание…

При выходе с участка перепуганные свидетели задавали мне один и тот же вопрос:

- А что случилось-то?

- Да так, ничего особенного, - отрешенно увиливал я. - Просто чья-то лошадь паслась в неположенном месте.

Ответ, казалось, был удовлетворительным. Но кто-то спросил:

- А чья лошадь-то?

Когда я схватился за оглоблю со словами "А почему вы об этом спра...", меня вдруг окончательно осенило. И я крикнул вслед Петру Иванычу, бешено волокущему в участок двух пьяниц:

- А лошадь-то генеральская!..

Вот такая вот "реминисценция" приключилась у меня во сне…