Однажды синим вечером

Довольно опрометчиво

На кухню заскочил сверчок:

За печку  шасть, и там - молчок.

Я песню ждал, ждала изба, постанывая брёвнами,

Но с закопчённого угла, скользя шагами ровными,

Подкрадывалась -  тишина.

Сжевав сверчка, теперь она 

Меня съесть захотела.

Я побежал как от сачка, но скованное тело

Меня не слушалось почти,

И умоляя:" Отпусти!" 

Упал я на колени...

А лунные олени 

Лежали тихо на траве:  

Серебряной отравы 

Пролил вожак их в чёрный сад, на зеркало пруда. 

Упала ночь, убитая, туда.

Всё умерло, лишь в небе распустилась белая звезда

Безмолвия. Как молния, как ослепительная молния.

Был мёртвый мир так бледен и прекрасен,

Что слёзы у меня закапали из глаз.

Наверное, в  последний раз. 

Вдруг гимн Великой Тишине прервал упрямый стрекот:

"Ты жив, дружок!"

Вот видно мне сквозь призму пыльных стёкол,

Что ожила изба, зев печки раскраснелся угольками,

По стенам блики скачут, по тёмным  уголкам, и вылетают на крыльцо...

Мир вздрогнул и воскрес, уполз в глубины сада, молча, морок, 

И ветер, шелестя, погладил мне лицо.