У израненного солнцем листка

пожелтели и края, и бока.

Перевязанный травинкой листок

спит в бутылке, что легла на песок.

Не течением его принесло,

не с волной боролся рифам назло.

Просто спит пока, свернувшись клубком,

я и сам уже не помню, что в нём.

Мне казалось, что легки и чисты

были мысли, рифмы, строфы, листы,

всё бродил, бродил и пил, и в блокнот

всё строчил, строчил, что в ум ни придёт.

И когда дошёл до края земли,

то, смеясь, порвал хмельные ноли

и скатал рулоном только один:

может, он ненулевой, поглядим.

На краю земли, упавший в межу,

с верой в эту единицу лежу.

А травинку разорвавший листок

спит в бутылке, что зарылась в песок.