В тягучей жидкой примеси,

Меняясь цветом в цвет,

Явилось в синем пламени,

На протяженность лет.

И в полумраке старости,

Задергало весь стан,

Ползком сгибаясь странностью,

Задвигалось кружась.

В дыму под сводом юности,

Преобразился вид,

Касаясь тела бледного,

Меня к себе манит.

О, ужас первозданности,

ТЫ словно божество,

Не я призвал к коварности,

А красота её!

Не думал о покорности,

Хотел сам обладать,

Загнать её в круг подлости,

И ею управлять.

О дерзкие сомнения,

Лишили меня сил,

Чтоб выше быть творения,

Которое свершил.

Касаясь тела бледного,

И алых губ её,

Дозволенно прощение,

Развратным знаком лжи.

Я раб прискорбно пойманный,

В свои же узы зла,

Теперь во мне покоится,

Мучительная тьма.

И снова:

Из смесей тайным образом,

Молитвенных всех чар,

Извлек чудовищ собранных,

В сосуд защитных рам.

Соединив их прочностью,

под звонкий рев стекла,

Помог любви мной созданной,

Их выпустить из дна.

 

Я жив надеждой верною,

Хоть мало что в ней есть,

Убьет меня в покорности,

Обещанная весть.

Весть жалкая позорная,

В любой момент придет,

Наверно она гордая?

Таинственная месть!

Остался я в терпении,

Пока  дыша живу,

Как выйдет второстепенное,

Покажет суть свою!