небритой подмышкой гоблина, скрипучею ржавой шестерней, помятый косой и сгорбленный к тебе продираюсь, жесть моя. в избе ты с ногой куриною лежишь в голубцы одетая, неудобопереваримая, кошмар, что приснился где-то мне, где сивой кобылы мерины, где клея Момента запахи, где лютиков вдаль не меряно, где ласки на тонких лапах бегут, озорные бестии, в наш тайный капустный сад, где мы под фатой невестиной, повернуты к лесу задом)
на исходе девятой фазы, уже пятого жизни цикла, собирая каменья с поля, понимаешь, что много лишних, и что был ты не прав ни разу, когда сдуру один заныкал, бестолково прибавив ноль, глупый ноль свой прибавив лишь
имхо, 8-я строчка сбоит. по-моему было бы лучше типа.. Если складывают не числа, да и, вобчем, сложение - фикция…
просыпаюсь с перепоя, веки пальцами поднял, глянул в зеркало – там двое, оба – точно не меня. в свете мутном и туманном, словно грязная вода, два каких-то наркомана тупо смотрят в никуда. где я? кто я? что мо мною? отчего язык так сух? почему я вдруг раздвоен на таких ужасных двух? где мой профиль, чист и светел? где мой внятный трезвый фас? но скрывает тайны эти когнитивный диссонанс))
по капле, как раба какого, в себе давил я графомана. так глубоко в меня вошел он, что нуникак не выжимался. наверно, было уже поздно спасать носителя недуга. я всё водил до совершенства свои чудные зарисовки, мечтая, как своим потомкам оставлю столп нерукотворный. губа раскатанная (дура) попала под каток дорожный. сначала вывалились мысли, потом глаза и шелест моска, со свистом вышел газ из легких…
моей душе виолончели любви скрипеньем жутко надоели своим, и поперек они смычками и вдоль, и так всё время, и начхать им на боль. пришлось немного приглушить тот оркестр, ивы влюбляться не спешите, маэстро, ведь фиг поймешь, какая глубже дыра, и от каких скончаться хуже от ран.
привет, Светомузыка! безумно рад тебя видеть, но безумно не рад, что ты грустишь. делай с этим что-нибудь
