Мальчик ты мой родной, ты мне напомнил одну историю про Веркиного мужа.
В прошлом годе в декабре прибегла ко мне на зорьке в 11.00 утра Верка Пеструхина и начала сильно кричать и махать своими руками. К обеду она успокоилась и мы сели кушать. Она когда покушала и отведала моей самогоночьки, то угомонилась и очень спокойно и тихо сказала: «А Гришка то мой упал вчерась пьяный и обосался. А на улице то минус 20-адцать градусов которые ниже нуля. Пойдём Валя и ты поможешь мне эту скотину домой отволоч».
У меня первой мыслью было двинуть по башке лопатой эту сволоч. Из за жэнской солидарносьти. Но я подумала и решила, что не буду это делать ради гуманных сображений – а вдруг черенок сломаеться! И мы ещё попили чаю, а потом оделись по теплее и пошли.
Гришка валялся прямо рядышком со своим основным местом работы – около клуба жывотом в низ. Он же гармонист у нас. Только гармошку он давно пропил. И вот лежит значит он, а сам прямо весь в луже. Верка взяла его за ноги, а я за руки и мы стали поднимать его. Вдруг он как заорёт не человечьим голосом: «Вы чё суки бля! Хрен решили оторвать?»
Мы его акуратно назад положили. Оказываеться когда он ссал, то коньчик высунулся на ружу. И примёрз к тому, что получилось лужей. Мы пошли с Веркой обратно домой и стали думать как быть? Верка сказала: «Надо поставить самовар и кипятком на Гришку сверху полить. Он оттаит и тогда можно будет освободить из ледяного заточения его маленькое достоинство».
Я уже пошла ставить самовар, но она крикнула мне в мой след, что оказывается мы можем его обварить нахрен. И мы опять сели и стали думать. Верка зевнула и сказала: «Утро вечера медрее». Я ей постелила рядом с Кузькой и мы легли спать. Утром на свежую голову я придумала как помочь Веркиному мужу!
Пришли опять к Гришке и я ему говорю: «Растопырь свои руки и хватайься за края лужи. Она же твёрдая. Это я ещё из уроков физики помню. А мы тебя будем поддерживать с двух твоих боков что б ты не упал». Он так и зделал. И когда он поднялся, мы все в троём тихонечько пошли по улице имени Владимира Ильича Ленину. Мы с Веркой поддерживали Гришку с двух сторон, а он нёс на вытянутых руках свою ссаную лужу. Он даже всё видел впереди себя. Только всё было в жолтом свете, ведь эта лужа как фильтр для него была. Он даже радовался и кричал: «Ни хера себе! Мир приобрёл для меня новые яркие оттенки!»
Почьти пол пути прошли, как дёрнул чорт принесьти Ленку Взашейкину. Она подошла к нам и ехидно спросила: «А куда это вы жолтое стекло несёте? И что это в середине стекла торчит?» И даже стала пальцем своим колупать коньчик Гришкиного пиниса, который торчал на ружу. Пришлось ему очень спокойно и интелегентно ей ответить: «Иди нахуй, тварь!» И она ушла. А мы двинулись дальше.
Когда мы пришли к Верке домой, то положили Гришку на пол. Он укрылся своей лужей и заснул. А я ушла домой в радосьти от того, что выдернула человека из лютых лап стихии.
Милый ты мой, а я веть хорошо поняла твой намёк на связь твоей фамилии и названия стиха. У тебя получилось. А я вот как не пыталась так ни чего и не вышло. Застряла на первом же слове: оттётивалисидоровилась!
Вот ты милый мой обсмеял очень хороший стих, который написала эта жэньщина всем серцем. Её надо бы пожелеть, веть она идёт спотыкаяся и побираяся. Наверно ещё всхлипываяся и плачаяся.
Вот ты милый мой написал что будет хорошо аж только через 300-иста лет. Но веть я уже не доживу, а мне веть сечас хотелось бы хорошо пожить. Как же быть то?!!
Милый ты мой. А вот с мной какая история приключилась в прошлом годе, когда я путешэствовала в круизе на пароходе по матушке которая Волга. Мы причялили к какому то островку и нам сказали "Плавайте хоть до усёра. Хоть аж до обеда". Слава Богу, что мы хоть успели позавтракть. Но так как кормили там не ах ти, то я всегда с собой носила котелок с едой. Вот и в тот раз когда я надула матрас и залезла на него, то поставила с верху свой котелок с гороховой кашей. И оттолкнулась от берега своей ногой и поплыла. Когда уже течение меня отнесло далеко от берега то этот сволоч стал здуватся. Дырку я обнаружила очень быстро потомучто она была прямо под мной в низу и из неё быстро бежали пузырьки воздуха. Я очень сильно испугалась за свою кашу, веть она могла утонуть. И я по этому бросилась её кушать со всей своей прыти.
Как только я всё доела и аж даже облизала языком котелок то мне тут же в мою голову пришла одна мысль: не поддаватся на пученье живота и не спускать их организма газы, которые образовались после каши. Я подумала, что если я не умею плавать, то они мне помогут держатся на плаву. И я оказалась как всегда права!
Когда матрас окончятельно здулся, я легла на спину и спокойьно без паники стала не тонуть. Не смотря на то, что меня в нутри аж распирало, но я стойко держалась и продолжала плыть по течени на спине до тех пор пока не впала с Волгой в Каспийьское море. Где меня и подобрали ихние рыбаки. Гришка Липицкий по учоному так прокоментировал потом эту ситуацыю: "Это ты Валя дрейьфовала по течению, а газы тебя спасли, слава Архимеду!"
Наташинька, вот ты моя родная смеёшся над Тимофеевой а веть ещё год назад Олечька Шириннкина которая Руда, говорила об том же. А уж кому кому, а ей верить можно. Она веть изотэрик и колдунья. Даже беса может изгнать из кого хочеш! Наверно они с Тимофеевой пере-писываются. А почтальён между ними не традиционный Гришка Липицкий, который в Бога не верит, потомучто в нутри у него тот самый Бес, которого Ширинкиина из кого то однажды изгнала.
Девочка моя родная, ты правильно написала. Я веть тоже когда то была как эта амазонка и даже прыгала с копьём и луком, а теперь от пеньсии до пеньсии копейки сщитаю. Вот только жизнь у меня не вдоль проплывает а поперёк. А в остальном всё похоже.
