Махновец, не удивляйся - я от Кротова тоже в восторге.

Иннокентий :

А ты разве наутро вспомнишь эти "приподнятия"? Отдыхать вам надо, товарищ Кеша. Почаще и подольше. А пить поменьше и пореже.

Публикация чужих стихов без указания автора, уже плагиат! Читатель должен быть в курсе авторства, а в случае невозможности установления этого, допустима сноска:"Автор неизвестен". Если я не ошибаюсь, то это общепринято! Тем более, что знать все стихотворения наизусть практически невозможно, кроме всенародно известных по школьной программе. И то не для всех.

Кротов пока этим не знаменит. А Ходасевич сочинял явно лучше, но своеобразней. Поэтому я и удивился несоответствию стилей. Бывает.

Провалами памяти не страдаю, что такое похмелье - понятия не имею, если будешь всё-таки указывать автора, Миротворец, будет мне полезно (и тебе наверное нетрудно).

Дорогой Ватсон, тоись Иннокентий Саныч, извини, но это элементарно: забиваешь первую строчку понравившегося стихотворения в поисковике и - о,бля! тоись опля.

миротворец :


Разумеется, прогулка в парке

А, это у тебя психологический педагогический и воспитательный ход.

Троллейбус, что ли, крив,
раздрызган и знобящ,
что едешь, полужив,
завертываясь в плащ,

дрожишь, облокотись
на отсвет свой в окне,
без тела-то сейчас
ему теплей, чем мне.

Да, я бы мог не жить,
не видеть вообще,
и слов не говорить,
и не дрожать в плаще,

но если это Бог
мне зябкий подал знак,
то как Он одинок,
собой расщедрясь так(c).

В угол, в уголь смотрел черно-синий
я вчера и таких длиннот
вдруг услышал - не звук - пустыню,
что замедлило время ход
и пропало в полночной тине.

Но откуда тогда под подошвой
утра хрусткие ямы, бугры,
ночь, утекшая в темень коры,
мир с голубизною подмерзшей
накануне цветенья поры?(с)

О, вечереет, чернеет, звереет река,
рвет свои когти отсюда, болят берега,
осень за горло берет и сжимает рука,
пуст гардероб, ни единого в нем номерка.

О, вечереет, сыреет платформа, сорит
урнами праха, короткие смерчи творит,
курит кассир, с пассажиркою поздней острит,
улица имя теряет, становится стрит.

Я на другом полушарии шарю, ища
центы, в обширных, как скука, провалах плаща,
эта страна мне не впору, с другого плеча,
впрочем, без разницы, если сказать сгоряча.

Разве поверхность почище, но тот же подбой,
та же истерика поезда, я не слепой,
лучше не быть совершенно, чем быть не с тобой.
Жизнь - это крах философии. Самой. Любой.

То ли в окне, как в прорехе осеннего дня,
дремлет старик, прохудившийся корпус креня,
то ли ребенка замучила скрипкой родня,
то ли захлопнулась дверь и не стало меня(с).