1
 
Тифозная дрожь водостоков.
Преобладают оттенки мокко.
Ищу себе место ночёвки,
заканчивая обход
водами местной помойки.
Не комильфо здесь с видами –
зато никто не завидует.

2
 
...доктор
шприц – патология
тем более с сульфазином
похож на копьё Георгия
и пахнет бензином
как перед пожаром Рейхстаг…
док
я вам не враг
я тоже пойду на Тифона…
сестра
мне же больно!
больно...
какая красивая дама…
мамочка?
ма-ма!
мама…

3
 
В оттоптанном насмерть берете,
в физиономии цвета свёклы,
морщинист и неприметен
навскидку,
как маскировочная накидка,
попутчик, мой хвостик, скотч
прилипчивый, тащится, точь-
в-точь таракан по холсту.
Пользы от него, что от дыры на мосту.
Гнать бы его взашей!
Да с ним просыпаться теплей…

       4
 
…пожалуй приму джакузи…
не сделать ли сына консулом?..
залётный авгур грузит
нашёл где искать спонсора!..
в сенате опять дрязги
растут аппетиты Цезаря
пора заплатить Бруту
чтобы зарезали…

       5
 
Попутчик мой -
не от сего мира -
растяпа, слюнтяй, хиляк.
Зим пять без своей квартиры –
не стаж для бомжа –
пустяк.
Мечтал всё время о ванне -
чего там о ней мечтать?!
С высшим образованьем -
средь наших считай, что знать.
Тихоня.
Кретин!
Чистюля…
Не мог, понимаешь, украсть,
чтоб оплатить пилюли.
Мог попросить.
Занять.
Сморчок пунцовый!
Обмылок!
Свободу любил.
Ганнибал!
Пустых не набрал бутылок –
Бог его и прибрал
в первые холода.
Беда.

       6

...за мартом апрель и толпа рассосалась -
чего ещё ждать от рабов и плебеев?!
дольше других в твою честь убивалась
Гай Юлий
залётная стайка евреев…
должок не вернул за разборки с Помпеем
семье помешал раскрутиться в сенате -
ты думал
Гай Юлий
что всех мол умнее
а надо сначала пойти было к папе…
забыл
триумфатор
забыл про заветы
на деньги мои заимел видишь виды!
сидел бы себе
тасовал бы календы
коль скоро хотел
пережить эти иды!

       7

Память -
в ней всякая радость
приносится в жертву тоске.
Отвлекает разве мысль о куске
хлеба и о парковке
костей
по месту,
чтоб не сказать прописки,
ночёвки.
В памяти всё уже было –
от морды лица до тыла:
кто-то когда-то уже не покинул Россию,
спятив от этой хрени,
где каждый бомж похож на мессию -
один другого чудней -
по крайней мере,
в качестве доступной мишени
для мастеров по разбрасыванию камней.

       8

…такая красивая панна!
на ночь поди в сметану
складывает лицо…
мне бы сейчас сутану -
узнать все её изъяны
потягивая винцо…
чего там таить греха -
нет панночек без греха…
эх! погоняю сани!
дай прикоснуться пани!
панночка
панна
пани…
сестра
мне же больно!
больно…
какая красивая панна!
мамочка?
ма-ма!
мама…

       9
 
Ещё не февраль.
Глазею по сторонам.
Полгода, как не поют соловьи.
Однако природа,
не терпящая пустоты,
держит в постоянном ожидании
какой-нибудь ерунды.
Холодно.
У Метрополя прошвыриваются гамадрилы -
глаза тусклые,
лбы узкие,
в стрижках а ля Котовский,
пальцы – присоски.
Дружок мой покойный
из этой страны мог слинять не раз.
Еврей ведь.
Не захотел.
Помню, сказал как-то,
когда ему залепили в глаз:
«Не страшно – пусть от житухи этой помрём,
не страшно, что отечество не нуждается в нас,
а страшно, если мы не нуждаемся в нём».

Выёживался!
Цицерон!
Подох ведь дубина
в первые холода.
Беда.